Эмма Голдрик - Скрепим контракт поцелуем?
Мать поволновалась и сдалась.
— Нет, я не могу без тебя. Начнут болтать. Будем надеяться, что тебе не придется стоять против света, моя любовь. Господи, трудности, трудности. Не знаю, как с ними справиться. Полагаю, мне надо вздремнуть.
Лори опять расположилась в кресле, глядя, как ее мать выходит из комнаты. Она состарилась, сказала себе девушка. Я должна быть снисходительнее. Отец приучил мать быть леди, светской дамой, южанкой, и ничего другого она не умеет.
— Что мне нужно на самом деле, — пробормотала Лори, — так это оставить светское общество и найти друзей, которые будут принимать меня такой, какая я есть. Подумать только, что бы сказала об этом мама.
* * *Дамы Майклсон прибыли около шести. Машина Лори, пыхтя, вползла вверх по склону к площадке для гольфа. Около дюжины машин уже стояло возле клуба.
— Больше, чем на прошлой встрече, — отметила миссис Майклсон. — Пожалуй, что-то есть в этом предпринимательстве. Надо, чтобы была солидная верхушка общества, и город подтянется к ней.
— О, мама, три четверти населения города — шахтеры. Ты полагаешь, они присоединятся?
— Чепуха, девочка. Где ты набралась подобных идей? Шахтерские жены — в загородном клубе? Абсурд.
— Демократия, — поправила Лори. — Если бы из этого можно было извлечь пользу, никто бы не возражал. Разве во время второй мировой войны все женщины не вступили в клуб и не были приняты с радостью?
— Это совсем другое дело, дорогая, и было ужасно давно. Подумать только, я была тогда совсем девочкой. Ну, хватит об этом. Я вижу, там полно народу. Давай войдем.
Ведомая как на поводке, Лори Майклсон последовала за матерью внутрь сооружения, напоминавшего имбирный пряник и служившего жителям Грандела дольше, чем многие из них могли припомнить. Во времена депрессии восьмидесятых конференц-зал использовался для игры в баскетбол. Со сводчатой крыши свисали потрепанные флаги. На узком помосте, заменявшем кафедру, были установлены столы, где могли покрасоваться главные действующие лица.
Медленно продвигаясь по залу, миссис Майклсон представляла знакомым свою дочь, как будто это был ее первый, а не трехсотый выход в свет. Лори отнеслась к этому с юмором в надежде, что все образуется. Увы, вышло иначе.
— Я должна представить тебя доктору Хансу Депнеру. Вот он.
Лори, вздрогнув, вскинула голову. Только не Ханс! Но было слишком поздно останавливать мать.
— Мама, — свирепо прошептала Лори. — Ты знала, что он будет здесь. Я не прощу тебе этого. Никогда.
— Это было досадное недоразумение, — солидно возразила миссис Майклсон. — Мужчины всегда остаются мальчишками. Чему удивляться? Уверена, он обошелся с тобой как с леди!
— Леди, черт возьми! — огрызнулась Лори. — Он едва не изнасиловал меня. Если бы не Макс, ночной сторож, так бы оно и было.
— Ну, ну, Лори, что ты такое говоришь! Его мать — председатель женского комитета. И не устраивай, пожалуйста, сцен.
— Если этот человек подойдет ко мне, я устрою такую сцену, какие тебе и не снились. И прямо здесь, в центре зала.
— Ну, если ты так собираешься поступить, нам лучше сразу уйти домой, — обиделась вдова. — Леди так себя не ведут. Твой отец был бы просто шокирован.
— Перевернулся бы в гробу, — добавила Лори. Мать сверкнула на нее взглядом.
К этому времени Ханс Депнер был уже достаточно близко, чтобы поздороваться.
— Миссис Майклсон, Лори. Прошло немало времени с тех пор, как я имел удовольствие видеть вас.
— И пройдет еще больше, прежде чем это случится опять. У меня хорошая память, мистер Депнер. Очень хорошая память.
— Вы хотите сказать, что я совершил что-нибудь из ряда вон? — осведомился Ханс приятным голосом.
— Да, было дело, — натянуто произнесла Лори. — Считается, что попытка изнасилования выходит за рамки общепринятого, мистер Депнер.
— Не хотите ли обсудить это со мной, мистер Депнер?
Лори резко обернулась. Доктор Гарри Мейсон — все сто восемьдесят фунтов, все шесть футов десять дюймов, а может, и больше — предлагает Хансу Депнеру выбрать оружие!
— О, только не здесь, в клубе, — вмешалась миссис Майклсон. — Ханс Депнер — сын окружного прокурора. Люди уже поговаривают о нем как о будущем окружном регистраторе. Политическая шишка, где минимум работы приносит неплохой доход.
Матери с непристроенными дочерьми считают его хорошей партией. Такие, как миссис Майклсон, чьи мелкие интересы никак не связаны со счастьем дочери, подумала Лори.
— Мне все равно, где и как, — невозмутимо заявил доктор. — Я просто хочу знать, когда и почему?
А вот это — целый букет хороших новостей, сказала себе Лори. Как раз тот человек, который… И ее мысли завертелись со скоростью диска компьютера, перечисляя десятки причин, почему чертовски хорошо было бы иметь под рукой доктора Мейсона.
Но Ханса Депнера, видимо, весьма заботил его прекрасный профиль, оказавшийся под угрозой быть расквашенным. Он попятился и поднял руки, сдаваясь на милость победителя.
— Послушайте, — сказал он. — Я пришел пообщаться, а не подвергаться нападению. Вы новый врач, не так ли?
Мейсон кивнул.
— Поверьте, я не хотел бы попортить вам физиономию. Это распугает пациентов, — заявил Депнер.
— Как мило с вашей стороны, — сказал Мейсон. — Но я хирург. И больше дорожу своими руками. Итак, если вы извинитесь перед молодой леди и затем уйдете, я буду вполне удовлетворен. Согласны?
Решив, что нет выше доблести, чем уступить, побагровевший Депнер подчинился.
— Врач? — Мать Лори заколебалась. Хирург в руках лучше, чем два окружных регистратора в небе. Она слегка подтолкнула локтем свою непутевую дочь.
— Доктор Мейсон, — представила Лори. — Моя мать, миссис Майклсон.
— Гарри, — сказал доктор, протягивая руку.
— Мейбл, — отозвалась миссис Майклсон, пожимая ему руку. — Хирург? Как интересно. Мой покойный супруг тоже имел отношение к медицине. Фармацевт, знаете ли. У нас была большая аптека в Гранделе.
* * *Доктор понимающе кивнул: одного, мол, поля ягоды. Одна команда, так сказать. Мейбл Майклсон покраснела и, будь она на сорок лет моложе, сделала бы реверанс. Лори тоже покраснела. За себя и свою мать. И взмолилась, чтобы крыша старого здания не обрушилась им на голову.
Она держала в руке стакан имбирного пива. Приготовленное немолодым, искусным барменом, в меру охлажденное, оно выглядело как виски с содовой и было совершенно необходимо ей в этот затруднительный момент.
— Боже, что вы делаете? — Доктор Мейсон хотел выхватить у нее стакан, но его пальцы только скользнули по запотевшему стеклу. Лори рванула стакан обеими руками, пытаясь поднести ко рту прохладную жидкость. В полном отчаянии доктор ладонью выбил стакан из ее рук. Осколки стекла со звоном разлетелись по полу, кубики льда рассыпались на крошечные кусочки. Миссис Майклсон побледнела, едва не лишившись чувств. Лори, раздираемая противоречивыми эмоциями, подхватила мать, гневно посмотрев на Гарри Мейсона.
