Натали Рамон - Тот Самый Мужчина
— Помолчи! — оборвал его сержант. — Так что с вами случилось, мадам?
Я не смогла ответить сразу. Как объяснить абсолютно постороннему человеку, тем более полицейскому, что случилось со мной?
— Не видишь, что ли, Грийо, — вмешалась жена Матье, — замерзла девка, потерялась. Новенькая, небось, а мы-то люди привычные. На-ка вот, — она извлекла из глубин коробки какую-то жуткую тряпку, — заверни шею, теплее будет. Тебя как звать-то?
— Клер, — машинально ответила я, стуча зубами от холода, но прикоснуться к ее щедрому дару не рискнула. — Сержант, скажите, как называется эта станция?
— Ля-Ферто-Гош. — Он задумчиво смотрел мне в глаза. — Что же мне с вами-то делать?
— Ничего с нами не надо делать, — сказал Матье. — Мы на станции в тепле посидим и уйдем до пяти. Никаких проблем тебе, кавалер, с нами не будет. Ты же знаешь, мы чистые, аккуратные. Никто ничего не заметит.
— Не торчать же нам под дождем? — привела довод его подруга. — Это ж и околеть можно. Март называется! Я тебе говорила, Матье, рано нам еще в столицу, это в Марселе давно весна, а тут!..
— Тут прямо Сибирь какая-то! — поддержал ее Рыжий. — Хрен знает, что с погодой устроили! Лет двадцать назад скажи мне, что в Париже снег в марте, нипочем бы не поверил…
Сержант нетерпеливо махнул рукой.
— Проваливайте все отсюда! Чтоб я вас на своем участке не видел!
— Значит, нам на вокзал можно? — Жена Матье истолковала его слова в нужном ей направлении.
— Нельзя!
— Так там же Шарло Лантук всегда дежурит, а не ты! — притворно удивилась она.
— Лантук на повышение пошел, я за всю станцию в ответе!
— А где он теперь? — искренне заинтересовался Рыжий. — Шарло — хороший мужик, я его уважаю. Поздравить бы надо…
Почему я все еще стояла под мокрым снегом, вместо того чтобы скорее идти в относительно теплое помещение здешнего вокзальчика? Не знаю. Может быть потому, что не верила в происходящее или просто не могла уже никуда идти. Все это гораздо больше походило на сон, чем мое купание в море с нарядными рыбами и солнечными лучами…
От холода и усталости голоса людей добирались до моего сознания как через воду, даже их фигуры и лица плыли у меня перед глазами. Я стояла рядом с полицейским и как за материнскую юбку держалась за его плащ. Наверное, когда-нибудь я буду вспоминать это все с улыбкой: как заснула в поезде, промокла и меня приняли за бродяжку… Пожалуй, именно эта мысль о будущей улыбке не дала мне упасть и потерять рассудок.
— Офицер, — я подергала сержанта за плащ, — вы не знаете, когда ближайшая электричка?
— В пять с минутами, мадам, — ответил он и снова о чем-то заговорил с клошарами.
Интересно, а сейчас сколько времени? Надо бы взглянуть на часы, но придется поднять руку, а это выше моих сил. Я опять подергала за плащ и спросила:
— Который час, офицер?
— Начало второго.
Совсем рано! Я так обрадовалась этому открытию, что даже нашла в себе эти самые силы, чтобы взглянуть на свои часы и убедиться в этом. Если я возьму такси, то самое позднее в три ночи буду дома!
— Офицер, а где здесь стоянка такси?
— Одну минуту, мадам. — Он улыбнулся мне и продолжил разговор с бродягами. — Значит, так, Матье: или сейчас я вас всех в участок, или проваливаете, чтобы я вас здесь больше не видел! Стою тут с вами, как идиот, разговариваю, как с нормальными людьми, а вы понимать меня не желаете!
— Слышь, Матье, — сказал Рыжий, — поехали в участок, все не на улице.
— Оно, конечно, не на улице…
— Хватит болтать, ослиные головы! — вмешалась жена Матье. — Давно надо было меня послушать. А вы все — «на вокзал, на вокзал»! Пошли, Грийо. Мы хотим в участок.
И все пошли. И я тоже пошла, держась за плащ сержанта.
— Мадам, — сказал его обладатель, — здесь вы не поймаете такси, тем более в такую погоду.
— А не могли бы вы, офицер, отвезти меня в какую-нибудь гостиницу?
— Я бы тоже в гостиницу не прочь! — хмыкнула в своей коробке переходящая жена. — Только кто туда нас с тобой таких пустит?
— Как же ты мне надоела, Шушу! — оборвал ее сержант. — Иди и молчи, нечего тут рассуждать.
— Я серьезно, сержант, — сказала я. — Я заплачу, у меня есть деньги.
— Много? — оживилась Шушу.
— Не твое дело, — отрезал сержант. — Выкидывайте свои коробки, он показал рукой на мусорные баки, — и вон машина. — В сторону машины он только кивнул.
— Не, Грийо, — остановился папаша Матье, — нам они нужны. Мы без них никак. Мы их с собой возьмем.
— Где ж мы завтра-то такие хорошие сыщем? — добавил Рыжий. — Это ж их отсюда в момент унесут. Апартаменты!
Сержант застонал и схватился руками за голову. Он так резко дернул плащ, что я чуть не упала.
— Проваливайте! — прорычал он. — Я с ними ношусь, как с родными, а они!.. Коробки!.. Апартаменты!.. Мужья!.. Сволочи!..
— Ну, тогда пока, — миролюбиво сказал Матье. — Мы пошли.
— Если я вас через полчаса тут увижу!.. — Сержант тяжело перевел дыхание. — Мало вам не будет! В последний раз предупреждаю, чтобы на мой участок ни ногой!
— А на вокзал, значит, можно? — встряла Шушу.
— Нельзя! Твердишь им, твердишь, а все одно и то же! Проваливайте! Пойдемте, мадам, я подвезу вас.
Он резко развернулся и зашагал к автомобилю — я опять чуть не потеряла равновесие.
Глава 4, в которой сержант пашет за всех
— Садитесь, мадам. — Он распахнул передо мной дверцу полицейской машины и сам сел за руль. — Пашешь тут за всех, пашешь, как каторжный, даже шофера не дают, не то, что напарника. Да еще эти клошары. Это невозможные люди, мадам. Как весна начинается, покою от них не жди. Грязь и зараза… Ведь не засадишь же никого на всю жизнь за ворованную булочку. А в приютах жить не желают, свободные, видите ли, граждане… Взять хоть папашу Матье. Ведь образованный человек, наборщиком в типографии работал, книжек прочитал сколько… Вы-то сами как тут очутились? Вы же не из них, я теперь точно вижу…
— Это недоразумение, сержант. Я случайно заснула в электричке после дежурства, я не спала почти двое суток. — От тепла в машине и от ворчливого монолога полицейского я опять погружалась в сон.
— Так вы, что, неужели тоже из полиции? Что же вы сразу-то не сообщили! Я еще смотрю, вроде мадам высокая, спортивная, без крашеных ногтей и лишнего не болтает, как это я сразу не догадался, что из наших! Простите, не представился. Сержант Грийо. А друзья называют…
Я хотела сказать, что работаю не в полиции, а в больнице, но, наверное, так и не сказала, потому что он разбудил меня, когда машина стояла возле какого-то дома, в раскрытой двери которого, как в раме, помещалась маленькая седая старушонка и протягивала сержанту огромный, особенно рядом с ее тщедушной фигуркой, черный мужской зонт.
