Кэролайн Барт - Любовь непостижима
До их встречи осталась одна ступенька, когда ее каблук попал в дырку от сучка, и она рухнула вперед.
— Ах! — вскрикнула она, падая. — Вот черт!
Грегори ловко подхватил ее в объятия. Он мгновенно почувствовал, как прижались к нему ее полные груди, как упруга ее тонкая талия под его рукой, как шелковисты густые черные волосы, коснувшиеся его щеки. Он вдохнул запах ее духов — гардении — и прижал ее к себе чуть сильнее, чем требовала ситуация. Не красивая, даже не хорошенькая, но пахла она экзотически и соблазнительно, как оранжерейный цветок.
Онемевшая от шока и боли в ноге, Эллис очень близко увидела глаза Грегори и поразилась их ясной голубизне. Спасительно удержавшие ее руки были крепки, как сталь. От его тела исходила надежная мужская сила.
Попытавшись оттолкнуть его от себя, она только выбила из его руки шляпу и выругалась про себя.
Грегори нагнулся, высвободил ее каблук из отверстия в ступеньке и спросил:
— Ногу, наверно, подвернули? Вам больно?
— Нет. — Она сделала шаг назад и вздрогнула от боли, прострелившей лодыжку.
— Чаще ходи на высоких каблуках, девочка. В этом деле нужна тренировка, — посоветовал Патрик, огибая машину под руку с дамой. — А теперь познакомься с Нелли.
— Привет, Эллис, — поздоровалась женщина с теплой улыбкой. — Вы не пострадали? Грегори мастер оказывать первую помощь, он знает, что делать при несчастном случае.
Эллис обменялась с Нелли коротким рукопожатием и попыталась сделать еще один шаг, но ее лицо исказилось от нестерпимой боли.
— Присядьте, я взгляну на вашу лодыжку. — Носком туфли Грегори показал ей на ступеньку сзади нее.
— Нет, я…
— Сядь, девочка, — сердито приказал дед, надавливая на ее плечи. — Делай то, что говорит принц… то есть я хочу сказать, этот человек. Пусть посмотрит, что у тебя там — вывих или трещина. А я пока покажу Нелли наш дом.
— Снаружи он выглядит великолепно, — сказала Нелли.
— Все построил сам, включая конюшню и коровник за домом, — гордо произнес Патрик, пропуская гостью в дверь. — Я сам ошкурил каждое бревно, сам подобрал каждый камень для очага. Вам, Нелли, нравится открытый, потрескивающий огонь в очаге в холодные зимние вечера?
Раздосадованная унижением, болью и невозможностью сделать хотя бы шаг самостоятельно, Эллис слушала, как их голоса замерли в доме. Оставшись наедине с Грегори, она вынуждена была отдать себя на его милость — подвергнуться осмотру.
Он опустился перед ней на колени и взял в руки ее ступню.
— Пошевелите пальцами.
Скрипя зубами, она пошевелила ими.
— Если бы я была в сапогах, а не на этих проклятых каблуках, ничего бы не случилось.
— Если вывих, вам придется потерпеть день-два.
Эллис старалась не смотреть на пальцы, мягко прощупывавшие косточки на ее ступне и лодыжке. Она пыталась не обращать внимания на то, как интимно поднимались они выше — к икре и колену. Удовольствие от этого было более пронзительным, чем боль.
— Здесь больно?
— Нет. Послушайте, мистер Маршалл, я человек закаленный — верхом пасу стадо, чиню изгороди, культивирую мозоли… И терпеть не могу, когда меня подставляют, как подставили нас с вами наши уважаемые предки.
— Зовите меня Грегори. Вы не станете возражать, если я буду называть вас по имени?
— Нет. Какая разница, как называть? — добавила она скорее для себя.
Он согласно кивнул:
— Я и сам не в восторге от такой ситуации, Эллис. А что касается мозолей, то здесь я мог бы посоревноваться с вами.
Эллис уже почувствовала это, когда его пальцы исследовали ее ногу. Эти осторожные прикосновения лишали ее сил, кружили ей голову, пробуждали ее женственность. Смешно сказать, но ей хотелось вскочить на ноги и гордо, с достоинством удалиться в сторону заката. Никогда не было такого, чтобы она упала с собственного крыльца. Никогда!
— Как вы заработали свои мозоли, Грегори?
— Как и вы — тяжелым трудом.
— В качестве кого?
— Конного полицейского. Нам, лошадиным копам, приходится еще и конюшни убирать. А сейчас наше подразделение отправили на неделю в вынужденный отпуск, урезав нам расходы.
Еще один безработный, подумала Эллис. Но, конечно, не такой, как те трое неудачливых «поклонников почтой». Она теперь разглядела, что, кроме шляпы, в нем ничего не было от очаровавшего ее с первого взгляда образа ковбоя. На нем не было штанов из оленьей кожи, одет он был в саржевые брюки и голубую рубашку с подвернутыми рукавами.
Должно быть, взять шляпу велела ему Нелли, как и дед заставил ее приодеться и надушиться.
У Грегори были густые волосы с золотистым отливом и темные брови над голубыми глазами. Его явно сломанный когда-то нос не потерял своей привлекательности, а квадратная челюсть и четкий подбородок говорили о мужественности. Сказать по правде, он был просто великолепен.
Но Эллис-то совсем не великолепная. Не хорошенькая. Не соблазнительная, не женственная, не очень-то и стройная, без внешней чувственности, которая так привлекает мужчин.
Из сорванца она сразу же превратилась в работящую женщину, которая отлично скачет верхом, ловко ловит арканом коров, вполне справляется с небольшим породистым стадом и обходится без мужа и любовника…
— Отличный запах, — тихо проговорил Грегори.
Эллис кивнула, принюхавшись:
— Шашлык по-техасски — конек деда. Жареные на решетке ребрышки, острые перцы и… — Она смолкла под взглядом Грегори. Теплые волны, возникшие на месте прикосновения его пальцев, поднимались вверх по ноге. Его взгляд был как голубое пламя в неподвижном воздухе.
— Я имел в виду ваши духи, Эллис.
— Никогда не пользуюсь духами, — призналась она. — Сегодня исключение. Все ради деда, чтобы произвести приятное впечатление на Нелли. — Только бы Грегори не подумал, что она надушилась ради него. — Все остальное время я пахну потом и седельным мылом. И никогда не ношу платьев, чулок и туфель на шпильках…
Она снова замолчала. Подсунув одну руку под ее колени, а другой обхватив ее за спину, Грегори легко поднял Эллис и прижал к своей широкой и мощной груди.
— На лодыжку нужно положить лед, — заявил он.
— Я не…
— Еще как. — Ударом ноги он распахнул дверь из металлической сетки и внес ее в дом.
— Отпустите меня! Я могу допрыгать на одной ноге куда нужно.
— Наверное, можете, но сейчас доедете бесплатно, — отпарировал он.
Она возмущенно заворчала, а он посадил ее в обитое коровьей шкурой кресло в гостиной. Не обращая внимания на ее раздражение, накрыл скамеечку для ног подушкой из овечьей шкуры и осторожно разместил там ее лодыжку.
