Салли Лэннинг - Благоразумные желания
Скульптор кивнул.
— А вы?
— Неужели вы встречаете в дверях всех гостей?
— Вы первая.
— И почему я удостоена, — поинтересовалась Эмили, — такой чести?
— Перестаньте разговаривать как в романах прошлого столетия. Вам это не идет.
Ну, это уж слишком даже для свободного художника, решила гостья. Не говоря уже о хороших манерах.
— Откуда вы знаете, что мне идет? Может быть, я археолог. Вы всегда так грубы с потенциальными покупателями?
Рой вдруг сдвинул брови, словно сосредоточенно что-то вспоминал.
— Я вас где-то видел. Я почти в этом уверен.
— Немного банально.
— Не надо унижать нас такими замечаниями.
— О, простите, — бросила девушка. — Судя по моему опыту, мужчины…
— Я вас где-то видел.
— Вы ошибаетесь. Мы никогда не встречались. — Потому что вас бы я запомнила, подумала Эми, подавляя нарастающее беспокойство. Таких ясных глаз я никогда не видела. Есть из-за чего потерять голову.
— Как вас зовут?
Девушка вздохнула. Воображаемый образ Роберта Роя разбился на мелкие кусочки о реальный облик. Этот человек был совершенно особенным, ярким, индивидуальным, ни на кого не похожим. И немного грубым. Ему больше подошел бы мастерок каменщика, а не резец скульптора.
— Эмили Кимбелл, — холодно представилась она.
— Что? Так вы сестра Барби?
Казалось, скульптор был бы потрясен меньше, если бы Эми с ходу купила все работы.
Не понимая, с чего это она вдруг так рассердилась, девушка вздохнула.
— Мы с сестрой разные.
— Да, действительно. Вот почему мне показалось, что мы встречались. Я видел ваши слайды у Фростов. — Смятение, разочарование — вот, пожалуй, какие чувства теснились в душе Роберта. — Вы музыкант?
— Да.
Пристально глядя на Эмили, мужчина вдруг спросил:
— А почему вы не были у Фростов на крестинах?
— Это не ваше…
— Для вас гастроли важнее, чем собственная семья. Барби рассказывала о вас. Настоящий трудоголик.
Рядом с Робертом вдруг выросла миссис Джордаш и с тщательно отрепетированным обаянием заворковала:
— Можно похитить тебя на несколько минут? Мистер Херст собирается приобрести самую большую скульптуру, и у него к тебе пара вопросов. — Она очаровательно улыбнулась девушке: — Вы нас извините?
— Да, да, конечно, — сразу же отозвалась Эми.
Рой решил оставить последнее слово за собой.
— Ваша сестра и свояк в соседнем зале. Если у вас, конечно, есть время.
Кипя от негодования, Эмили смотрела, как он пересек зал и потерялся в толпе. Некоторое время она еще видела его седоватые кудри. Хорошо, хоть эти проницательные ясные глаза перестали буравить ее всевидящим взглядом. Что вообразил этот тип, если он позволяет себе критиковать ее с первых же минут знакомства?
Эми быстро прошла к бару и попросила бокал вина. Барбара, наверное, жаловалась ему.
Обеспокоенная предстоящей встречей с сестрой, Эмили медленно шла по залу. Но постепенно скульптуры вытеснили из ее сознания все мысли. Работы в бронзе, представленные в этом зале, были выполнены в абстрактном стиле. Эмоциональная напряженность сменялась пустотой и смятением, и это удивительным образом подходило под состояние девушки, в котором она жила уже долгое время. Не угроза потери работы была тому причиной. Возможное увольнение лишь усилило, обострило все.
Эми вдруг обнаружила, что стоит неподвижно возле «Композиции № 13». Трепещущие бронзовые спирали словно затянули ее в самую глубину бытия. Горло вдруг болезненно сжалось. Она никогда, никогда не испытывала то, что символизировали эти необычные формы: безудержное веселье, страсть, жажда жизни. Никогда. А теперь уже, наверное, слишком поздно. Слезы душили Эми. Нет, я не могу плакать здесь, в зале, где полно незнакомых людей.
— С вами все в порядке? Вы плачете?
Она узнала бы этот голос из тысячи. Комок в горле мешал говорить, и Эмили едва смогла прошептать:
— Уходите. Я никогда не плачу!
С ее ресницы медленно скатилась слеза. У Роберта защемило сердце.
— Простите, что был так груб с вами, — решительно заговорил он. — Вы правы. Ваши отношения в семье — не мое дело.
Золотой, серебряный, белый… Цвета заплясали у девушки перед глазами как обжигающие языки пламени. С неопределенным восклицанием Боб схватил ее за руку и потащил к маленькой двери в углу зала. Когда дверь за ними захлопнулась, он улыбнулся:
— Теперь можете хоть все глаза выплакать. Никто этого не увидит.
Вы увидите, подумала Эми и, вспыхнув, высвободила свою руку.
— Я не плачу. Я никогда не плачу!
— Значит, у вас аллергия на скульптуру. Ваши глаза полны слез. Держите.
Скульптор протянул ей накрахмаленный белый носовой платок. Девушка ляпнула первое, что пришло ей в голову.
— Вы не похожи на человека, имеющего такие носовые платки.
Если бы она смотрела на Боба, а не на его носовой платок, то заметила бы, как его глаза сузились.
— А на какого человека я похож?
Смахнув слезы, которые она упорно не желала признавать, Эмили вскинула голову.
— В детстве я любила играть в бумажных кукол. Это такие небольшие человечки, вырезанные из картона, на которых можно надевать нарисованные платья. Ваш костюм выглядит так, словно он к вам приклеен. Он вам не подходит. Гораздо больше вам пошел бы свитер и джинсы, а не элегантный костюм с бабочкой.
— Могу вас заверить, в праздничном наряде я провожу не так много времени.
— И жалеете каждый цент, заплаченный за него, — опрометчиво заявила Эми.
Собеседник вдруг запрокинул голову и расхохотался:
— Верно!
Девушка разинула рот в изумлении. На его шее проступили рельефные мускулы, и в улыбке обнажились ровные белые зубы. Казалось, даже его волосы излучают энергию. Это был человек, создавший ту скульптуру, — все те спирали, вобравшие в себя жизнь и силу. Эми отступила назад, испуганная еще больше, чем в день, когда директор филармонии сообщил о сокращении. Испуганная, как никогда в жизни.
— Костюм сидит на вас как влитой, — беспомощно пробормотала она. — Я не хотела вас обидеть.
Костюм действительно сидел великолепно и не скрывал ширины мускулистых плеч и прекрасного сложения. Девушка сделала еще один шаг назад.
— Вы совсем не такой, как я себе представляла.
— И мои работы тоже, — проницательно заметил скульптор.
Она не хотела обсуждать работы. Эми вынула из сумочки косметичку, поправила макияж и только после этого сказала:
— Надо возвращаться. Вас будут искать.
Но Роберт, похоже, не собирался так просто ее отпускать.
— Почему эта скульптура вызвала у вас слезы?
