Джессика Стил - Дружба — и больше ничего?
С другой стороны, говорила себе Джазлин, почему он должен был непременно представляться? Дело-то у него к отцу, а вовсе не к ней!
Но ведь он и меня пригласил на ужин!
Ну и что? Входя в дом, он и понятия не имел о том, что эта беседа закончится приглашением. С какой же стати ему выпаливать с порога: «Я племянник Грейс!»?
Впервые Джазлин пожалела, что выбрала карьеру юриста. Это работа в адвокатской фирме приучила ее ничего не принимать на веру и искать скрытый смысл за самыми невинными словами и поступками… Однако, как она ни успокаивала себя, ее не покидала смутная, беспричинная тревога.
Грейс прогостила у них несколько дней, и Джазлин была рада этому, наверное, не меньше отца. Присутствие Грейс придавало дому особый уют: как радостно было возвращаться с работы, зная, что она выйдет тебе навстречу, как всегда спокойная, улыбчивая и дружелюбная, и позовет в столовую, где уже накрыт стол и витает аромат какого-нибудь из ее фирменных деликатесов!
О Холдене Хэтуэе Джазлин старалась не думать. В конце концов, он ей не клиент и не подозреваемый, так что нечего ломать голову, гадая о его скрытых мотивах, которых, скорее всего, и нет.
Была у Джазлин и еще одна причина радоваться присутствию Грейс. Тони Джонстон звонил каждый вечер. Это был настоящий кошмар, и только в откровенных беседах со старшей подругой Джазлин находила облегчение.
— Грейс, что же мне делать? — спросила она в четверг после очередного звонка.
— Что ж тут поделать, дорогая? Подать на него в суд за домогательства? Это не твой стиль. Жаловаться отцу? Тоже не в твоем духе. Значит, придется пересидеть осаду. Потерпи месяц или чуть больше — и, вот увидишь, молодому человеку надоест колотить в запертую дверь, и он отправится на новые пастбища.
Джазлин ужаснулась, представив, что разговоры с Тони будут продолжаться еще месяц. Но Грейс была права: ничего иного не оставалось.
В пятницу Джазлин хотела уйти с работы пораньше, но, как всегда, именно в этот день начальству позарез понадобилась ее помощь, и дома она оказалась гораздо позже, чем рассчитывала. Впрочем, времени оставалось достаточно.
Праздничный ужин предполагался в «Липах» — любимом ресторанчике отца. Владелец «Лип» Рекс Олфорд был старым приятелем Джазлин. Она ходила с ним на свидания дважды, а на третий раз отказала, однако они остались друзьями. Кроме того, Рекс, оценив талант Эдвина Палмера, приобрел у него несколько пейзажей и украсил ими стены своего заведения.
Холден должен был заехать за ними и отвезти на своей машине. Джазлин сидела у себя, когда раздался звонок в дверь. Решив, что нехорошо заставлять гостя ждать, она дала ему время поздороваться с тетушкой, а затем вышла из комнаты.
Грейс сегодня была в элегантном темно-синем платье и выглядела очень мило. Джазлин распустила волосы по плечам и надела маленькое черное платье без рукавов, купленное специально для этого случая. Она была уверена в себе, но стоило Холдену устремить на нее пристальный взгляд серых глаз, как у Джазлин затряслись поджилки: она пожалела, что не выбрала что-нибудь поярче и поэффектнее.
Отец поспешил ее представить:
— С моей дочерью Джазлин вы уже знакомы.
— Разумеется, — ответил Холден и протянул ей руку. Ладонь его была теплой, пожатие — твердым и энергичным.
— Добрый вечер, — пробормотала Джазлин, с опаской подняв глаза.
Холден выглядел как-то по-другому — она не сразу поняла, что все дело в вечернем костюме.
— Как поживаете, Джазлин? — вежливо поинтересовался он.
— Отлично, — ответила она, вдруг почувствовав, что должна хотя бы на несколько минут остаться одна. Ей необходимо было привести в порядок растрепанные чувства. — Пойду-ка угощу нашего пса печеньем, чтобы загладить вину — мы ведь бросаем его одного на целый вечер!
Джазлин полагала, что Грейс как почетная гостья должна сесть на переднее сиденье. Она уже обернулась, чтобы сказать об этом, но увидела, что Грейс с Эдвином сидят сзади, держась за руки, и вид у обоих предовольный. Так что переднее место рядом с Холденом пришлось занять ей.
По дороге завязался разговор. Отец заметил, что погода сегодня дивная, а Грейс ответила, что давно у нее не было такого радостного дня рождения. Особенно она довольна подарками!
— Так ты не знала, что мистер Палмер пишет твой портрет? — поинтересовался Холден.
— Нет, что ты! Разумеется, мне было известно, что Эдвин рисовал меня, но портрет стал для меня совершеннейшим — и очень приятным — сюрпризом.
В голосе Грейс звенел восторг, и Джазлин от души за нее порадовалась. Портрет и для нее явился неожиданностью; он показывал глубину чувств отца — ведь до сих пор Эдвин не писал женских портретов иначе как за плату, исключая портреты дочери и покойной первой жены.
Разговор о портрете помог скоротать путь до «Лип». Джазлин не рассчитывала встретиться с владельцем заведения. Был вечер пятницы, а она знала, что по пятницам Рекс Олфорд предпочитает развлекаться, оставляя ресторан на попечение вымуштрованных служащих.
Однако, едва все вошли внутрь, хозяин «Лип» собственной персоной двинулся им навстречу. Точнее, ей навстречу.
— Джазлин Палмер! — воскликнул он. — Какая встреча! Я и не знал, что ты сегодня заказала у нас столик!
— А я никому об этом и не рассказывала, — ответила она.
Рекс звучно чмокнул ее в щеку.
— По-прежнему свободна как ветер? — поинтересовался он, с добродушной усмешкой вглядываясь ей в лицо. — Не нашелся еще тот, кому удалось бы тебя поймать?
— Не-а, я очень быстро бегаю! — рассмеялась Джазлин.
— Ты хоть понимаешь, что мое сердце разбито?!
— Как разбил, так и склеишь! — ответила она… и в этот миг чья-то сильная рука легла ей на плечо.
Обернувшись, Джазлин обнаружила рядом Холдена. Чуть нахмурившись, он выразительно повел головой в сторону Эдвина и Грейс, уже стоявших у входа в отдельный кабинет, и слегка подтолкнул ее вперед.
Джазлин, удивленная, смущенная и раздосадованная, молча двинулась прочь от Рекса. По счастью, Эдвин как раз показывал Грейс свои картины на стенах, так что этот маленький инцидент прошел незамеченным.
Наконец все уселись за стол. Официант принес аперитивы, и Джазлин погрузилась в изучение меню — главным образом для того, чтобы не встречаться глазами с Холденом.
— Да, кстати, — вспомнил вдруг Эдвин Палмер, обращаясь к дочери. — Забыл сказать: тебе звонил какой-то молодой человек!
У Джазлин упало сердце: она догадывалась, кто это.
— Какой-то Тони, не помню его фамилии, — подтвердил ее опасения отец.
Все трое воззрились на нее: Грейс, знающая о Тони Джонстоне все, отец, не знающий ничего, и Холден Хэтуэй, слышавший, как она просила Тони больше не звонить.
