Сьюзен Барри - Расцветающая роза
— Вот как?
— Мне, конечно, всегда хотелось путешествовать, но пока это не представлялось возможным.
— То есть ваше финансовое положение было таково, что вы не могли помышлять об этом? — Она поглядела на него искоса, подумав, что он, верно, подслушал ее признание в получении наследства. — Путешествия дорогостоящи и хотя расширяют кругозор, но взамен требуют больших денег.
— Да, к счастью, теперь я могу делать многое из того, что мне всегда хотелось и о чем я когда-то не могла и подумать.
— Вам повезло.
— Вы встречали мою сестру, мистер Морок? — Она вновь поглядела на него искоса.
— Несколько раз.
— Вы, случайно, не представляете, где я могла бы начать ее поиски?
— Боюсь, что нет, мадемуазель. — Его голос был настолько невыразителен, что она подумала о его полной незаинтересованности.
— Вы, полагаю, хорошо знали старую графиню?
— Очень хорошо, она была моя крестная.
— Вот как.
Темнота незаметно сгущалась, их словно окутывала бархатная мантия. Они скользили по воде плавно и быстро… Кэтлин с каким-то сожалением глядела на далекие огненные точки первых звезд; вероятно, в прежние времена, когда гондолы медленно скользили от одного дворца к другому, это было восхитительно. Она представила себе вечерние наряды, отражающиеся в воде огни и голос чьей-то гитары…
— Задумались? — спросил Морок, заинтригованный бледностью ее лица.
Слегка усмехнувшись, она подтвердила его предположение.
— Сюда бы приехать, мисс Браун, лет пятьдесят или даже двадцать тому назад, когда ритм жизни был тише. А сегодня здесь такая же лихорадка, как и повсюду в Европе. Но и при этом в Венеции есть что предложить туристам, я уверен, пожив здесь хотя бы несколько дней, вы увезете в Англию богатые впечатления. Тут много соборов и архитектурных сооружений различных эпох, и, побывав в каком-нибудь готическом дворце, вы обретете вкус к такого рода жилищу, особенно к тем, что на северной стороне Большого канала или во Дворце Кадоро; они того стоят. Если у вас страсть к музеям, то я порекомендую Дворец Кверини, и вас вполне удовлетворят изящные искусства в академии. Если хотите купить золотую вещицу, это лучше сделать в Лидо, а если вы любитель ночных заведений, их здесь предостаточно.
— Вы прямо путеводитель, — звонко рассмеялась Кэтлин, — либо хотите получить комиссионные за продажу венецианских сокровищ.
В первый раз он улыбнулся естественно, сверкнув в темноте белыми зубами.
— У меня нет особого интереса к чему-то венецианскому, мисс Браун, просто нравится знакомить иностранцев с сокровищами столь удивительного города. В конце концов, не для этого ли все они сюда приезжают? Или большинство из них, — добавил он, вспомнив о цели ее приезда.
— Я приехала сюда с определенной целью, но посмотреть на Венецию тоже хочу, — призналась она, — было бы глупо не сделать этого, правда?
— Все зависит от того, насколько вы будете заняты.
Они добрались до пристани, он помог ей выйти и проводил до отеля, где они расстались при входе.
— Надеюсь, вам не доставит особого труда забрать меня немного позже? — спросила она.
— Вовсе нет, мадемуазель, — разуверил он ее, — буду вас ждать.
— Вы ведь не итальянец? — не смогла удержаться от вопроса Кэтлин.
— Нет, в моих жилах течет немного итальянской крови, но вообще-то я француз… нормандец. Во мне есть даже примесь британской, — усмехнулся он, легко коснувшись ее руки.
— Так вы гражданин Европы?
— Скорее, гражданин мира.
— И живете в Венеции?
— Временами.
Они расстались, и она посмотрела, как он сбежал вниз, к парковочной площадке, и уселся за руль щегольского белого автомобиля с низкой посадкой. По пути двое встречных вежливо с ним раскланялись, а персонал отеля был с ним особенно почтителен. Следствием этого явилось и повышенное внимание к ней, что нельзя было объяснить лишь тем, что она новоприбывшая хорошо обеспеченная англичанка.
Когда Эдуард позвонил ей без четверти девять, она была готова и ждала его. Кэтлин переоделась в стройнившее ее платье кремового шелка, поверх накинула легкий плащ, шуршавший при ходьбе. Духи с цветочным запахом придавали ей удивительный шарм, она казалась очень хороша — с коротко подстриженными шелковистыми волосами светло-шатенового цвета, и необыкновенно красивыми глазами. Морок так и уставился на нее, порывисто восклицая:
— Да вы красавица, мисс Браун… сплошное очарование!
— Благодарю. — От улыбки на щеках образовались маленькие ямочки. Кэтлин разглядывала Эдварда также с интересом, поскольку в безупречном вечернем костюме он более заслуживал титула — такого старого и уважаемого, как у ди Рини, — чем сам перепачканный краской ди Рини, хотя у графа было несомненно красивое лицо. — Мне бы никогда не пришло в голову, что вы можете делать комплименты.
— Вот как? — спросил он, взяв ее за руку. В залитом светом вестибюле отеля, где толпились хорошо одетые посетители, такая пара привлекала внимание. — Это вы меня сегодня днем застали врасплох.
— Вы ведь как будто меня не одобрили, не так ли?
— Просто я подумал, вы одна из его дамочек.
— Очевидно, одна из тех, кем он пренебрег и кто хотел бы получить на этот счет разъяснения.
— Возможно.
— Что, у него их так много? — поинтересовалась Кэтлин. — Арлетт было легко его заинтересовать?
— Боюсь, очень легко.
Они подошли к пристани, но, к своему удивлению, девушка увидела не скоростной катер, как ожидала, а гондолу с тем же самым гондольером, опиравшимся на старинное венецианское весло. Они сели на настоящие старинные сиденья, и Кэтлин, сияя от возбуждения, с восхищением поглядела на своего спутника.
— Это же великолепная старинная гондола! — сказала она.
— Решил вас ублажить, этот вид транспорта в наши дни исчезает. Она принадлежит одному моему приятелю — очень старому лодочнику, главное — в ней нет течи.
Когда они отчалили, он придвинулся ближе и накинул ей на колени легкое покрывало.
— На воде ночью прохладно, а вы одеты легко, — заметил он, — жалко, если вы простудитесь при первом же посещении Венеции. Мы, должно быть, немножко опоздаем, но они, я уверен, поймут, когда я объясню причину… и, вероятно, удивятся.
— Искренне надеюсь на это, — отозвалась Кэтлин.
Ей нравилась тьма, опутывавшая город, рябь на воде, струившийся из старинных зданий, стоявших по берегам, неяркий свет. Сейчас под многочисленными мостами было совсем темно, слышалось лишь мерное шлепанье весла, погружавшегося в чернильную глубь воды, и легкое поскрипывание старой деревянной обшивки. После дневной жары запах воды был не столь отчетлив, зато нафталинная затхлость исходила от старинного бархата подушек, лежавших на жестких сиденьях. Но Кэтлин предпочитала эти мелкие неудобства старины комфорту грубой современности. Ночью дворцы смотрелись необыкновенно романтично, каждый со своим собственным причалом и фонарем, мерцающим наверху красивых мраморных лестниц, ведущих к массивным подъездам. Ночью канал казался привлекательней, чем днем, по пути их обгоняли группы людей, тоже собиравшихся на ужин в ночной Венеции. Парочки махали им руками — шумные компании явно были навеселе, и рев их моторок заглушал плеск весла гондольера.
