Лиз Филдинг - Месть и любовь
— А ты как? — спросила она немного отстраненно.
— Чувствую ли я свою руку на твоей попе?
Уголки его губ поползли вверх, и ее несчастное сердце, которое только-только начало успокаиваться после того, как она его узнала, гулко ухнуло вниз.
Глава 2
— Повторяю вопрос, ты цел? — Клер пыталась придерживаться серьезного тона.
Если бы он ответил хотя бы неким подобием улыбки, она бы не поверила собственным глазам.
— Как-нибудь переживу. — И на этот раз в его глазах действительно появилась улыбка, заставив ее сердце выбивать барабанное соло. — Рискнем встать?
— У меня немного кружится голова. — По крайней мере, здесь ей не пришлось врать. Хотя, возможно, падение было ни при чем. Хэл Норт казался ей безопаснее, когда ворчал.
— Ладно, давай попробуем так: ты перекатишься направо, а я постараюсь высвободить нас обоих.
Она слегка повернулась на бок, с трудом подавив стон, когда его холодные пальцы прикоснулись к тонкой ткани у нее под коленом. Прошла сотня лет с того момента, когда она, маленькая девочка, восхищалась им издалека, готовая упасть замертво от одного его взгляда. А он все так же пробуждал в ней сильнейшие чувства.
— Не больно? — спросил он.
— Нет! — сказала она слишком резко, заставив его нахмуриться. — У тебя очень холодные руки, — добавила она, когда он высвободил ее ногу из-под рамы.
— Вот что может случиться, когда ловишь форель, — сказал он, подтверждая ее догадку. И это объясняло тот факт, почему она не заметила его раньше. И почему у него не было времени сориентироваться и отскочить.
— Ты, как и раньше, собираешься продать свой улов хозяину трактира «Фитерс»? — спросила она, пытаясь взять разговор под контроль.
— А он все еще имеет дело с браконьерской дичью? Ему придется заплатить большую сумму за свежий улов в эти дни.
— Тебе это только на руку. Надеюсь, твоя удочка в порядке?
— Она не моя. Я конфисковал ее у одного из рыбаков без лицензии.
— Конфисковал?
Когда он сел, она заметила знак на его комбинезоне. Он работает в поместье? Браконьер превратился в егеря? Почему ей казалось это странным? Он бы прекрасно подошел на роль блюстителя порядка в этой местности, поскольку знал парк вдоль и поперек…
— А они разве не дорогие? — спросила она. — Удочки?
— Он получит ее обратно, когда заплатит штраф.
— Штраф? Это жестоко, — сказала Клер, опасаясь, что угадала, о ком именно идет речь. — Он делает то, что делал ты, когда был в его возрасте.
— Разница в том, что мне хватало ума не быть пойманным.
— Не думаю, что этим стоит гордиться.
— У меня не было другого выбора. — С этим нельзя было поспорить. — Я так понимаю, ты знакома с пареньком?
— Думаю, речь идет о Гарри Харкере. Его мать работает в главном офисе поместья. Она в отчаянии. В прошлом году он бросил школу и нигде не работает. В старые времена его бы взяли на работу здесь, обучили какому-нибудь мастерству.
— И он бы работал на богачей за жалкие гроши.
— Пусть немного, но лучше, чем ничего. Если поместье перейдет к новому владельцу, может, замолвишь за него слово?
— Так ты не просто просишь отпустить его? Ты просишь взять его на работу? — спросил Хэл.
— Может, существует государственная программа поддержки обучения? — предположила Клер. — Пожалуйста, Хэл, дай ему шанс.
— Если я поговорю с ним, ты дашь шанс мне?
— Даже не сомневайся, — улыбнулась она, моментально забыв ушибы и боль. — Я даже испеку тебе пирог. Лимонная начинка? Имбирный корж? Кекс с изюмом?
На мгновение ей показалось, что она полностью завладела его вниманием.
— Не стоит беспокоиться, — сказал он, отводя глаза и поворачиваясь к велосипеду.
Она сглотнула разочарование.
— Ужасно. Отсутствие яблока угробило велосипед, — сказала Клер, видя, как Хэл прислоняет велосипед к дереву. — А его можно починить?
— А это того стоит? — спросил Хэл, протягивая ей руку. — Ему, наверное, лет пятьдесят.
— Больше, — сказала она, подавая руку. — Он принадлежал еще няне Роберта.
Его ладонь была холодной, хотя, возможно, это у нее были горячие руки. Ей стало трудно дышать, когда их пальцы переплелись и Хэл наклонился, чтобы приподнять ее и поставить на тропинку. Дрожь в коленях, мурашки по позвоночнику и волна жара — все это она испытала, поймав его испепеляющий взгляд.
Вряд ли она смогла бы снова пройти его тест на количество пальцев.
— Я держу тебя, — сказал он, проявляя очевидное нетерпение, но когда она попыталась отстраниться, то почувствовала, что мягкую шерстяную ткань костюма что-то удерживает.
— Постой! — Она уже сломала велосипед и не собиралась еще больше усложнять ситуацию, порвав самый дорогой из своих костюмов. — Я за что-то зацепилась. — Клер вскрикнула, когда почувствовала резкую боль, уколовшись о сухой шип ежевики, острый, как гвоздь. — Что может сделать мой день еще ужаснее? — спросила она, зализывая маленькие дорожки крови на мягкой подушечке большого пальца.
— Все зависит от того, давно ли ты делала прививку от столбняка.
Неужели она наконец услышала заботу в его голосе?
— Это был риторический вопрос, — ответила она, — но спасибо за заботу.
Он мог относиться к ее словам как считал нужным.
— Вот. Держи, — сказал Хэл, увидев, как она роется в карманах в поисках салфетки. Он протянул ей свежевыглаженный носовой платок и отступил назад, чтобы отцепить ее пиджак от колючек. Но моментально смазал впечатление от внезапной галантности словами: — Тебе стоило попытаться подняться раньше.
Она повернулась к нему:
— Прошу прощения?
Он оказался гораздо ближе, чем она ожидала. Его подбородок, покрытый суточной щетиной, скользнул по ее щеке, заставив температуру ее тела моментально подскочить вверх.
— Уже больше девяти, — заметил он. — Ты ведь спешила на работу?
У него были густые темные волосы. В юности они были длиннее, спадали завитками на шею и слегка закрывали глаза. Теперь они были безупречно подстрижены. Даже падение в грязную канаву не испортило его прически, только на лбу появился вихор, что сделало его еще более красивым, если такое возможно.
— Так и есть, — призналась Клер, — но я не проспала.
У виска она чувствовала его теплое дыхание. Ей надо было отодвинуться, создать разумную дистанцию.
До этого момента она никогда не стояла так близко к Хэлу, чтобы иметь возможность рассмотреть его глаза. Ей всегда казалось, что их оттенок ближе к темно-серому, но теперь она увидела в них зеленоватый отблеск.
