Кэт Шилд - Вкус соблазна
Легкий сигаретный дым отвлек ее от грез.
Поставив дорожный чемоданчик Эштона на пол, Харпер оглядела свой кабинет. На диване валялась сумочка ее матери, украшенная страусовым пером, с наполовину рассыпавшимся содержимым. Пустые пачки сигарет валялись на кофейном столике рядом с бледно-розовой губной помадой. Элегантное кремовое пальто небрежно висело на спинке рабочего кресла Харпер. Действительно, ее мать приехала.
Пенелопа Фонтейн стояла возле окна, выходившего на улицу Лас-Вегаса, прижав руку к горлу, будто пытаясь защитить большое ожерелье из черного жемчуга, украшавшее ее шею. В другой руке она держала сигарету, зажав ее между двух пальцев, и тонкая струйка дыма поднималась к потолку. В черно-белом платье, с уложенными в высокий пучок светлыми волосами она выглядела элегантной и неприступной.
Харпер вдруг вспомнила тот день, когда родители, усадив ее на стул, сказали ей о том, что они расходятся. Мать собиралась уехать во Флориду по состоянию здоровья. Харпер должна была остаться в Нью-Йорке со своим отцом. А это означало, что она останется одна, под присмотром персонала, потому что Росс Фонтейн практически не бывал в Нью-Йорке. Он не появлялся на заседаниях совета директоров, вопреки ожиданиям своего отца. «Отели и курорты Фонтейн», расположенные в стране и за рубежом, позволяли отцу Харпер разъезжать по всему миру и при этом ни за что не отвечать. Весь груз ответственности лежал на его отце, Генри Фонтейне.
– Мама, я буду очень признательна тебе, если ты не будешь курить в моем кабинете.
– Прости. – Подойдя к кофейному столику, Пенелопа бросила сигарету в пустой стакан. – Ты знаешь, я возвращаюсь к этой дурной привычке, когда расстраиваюсь.
– Что тебя расстроило? – Достав освежитель воздуха с настенной полки, Харпер опрыскала комнату «океанским бризом».
– Мне нужна твоя помощь. – Голос Пенелопы звучал так скорбно, будто она озвучивала свою последнюю просьбу.
Не зная, играет ее мать или она действительно попала в беду, Харпер внимательно взглянула на нее. Зеленые глаза матери покраснели.
– Ты плакала. Что случилось?
– Нечто ужасное. – Голос матери сорвался. – Иначе зачем бы я приехала в этот богом забытый город? Ведь ты не приезжаешь ко мне во Флориду.
– Отель отнимает у меня все время. – Харпер могла бы найти какое-нибудь другое, более приличное объяснение, но стычка с Эштоном выбила ее из колеи. – Почему ты не поехала к дедушке?
Пенелопа покрутила на пальце бриллиантовое кольцо с камнем в десять карат, которое она продолжала носить, хотя муж ее умер пять лет назад.
– Генри не сможет мне помочь.
– А я смогу?
У Харпер голова пошла кругом. Пенелопа считала, что женщины созданы для того, чтобы украшать собой мужчину, быть привлекательными и обворожительными, демонстрировать изысканные манеры. И то, что Пенелопа обратилась к ней за помощью, можно было расценивать как победу.
– Ты единственная, кто может мне помочь.
– А что тебе нужно?
– Деньги.
Странно, ее мать получала значительную ежемесячную сумму из семейного фонда Фонтейнов.
– Зачем?
– Меня шантажируют.
– Шантажируют? – Меньше всего она ожидала это услышать. – Ты обратилась в полицию?
Пенелопа уставилась на нее с таким изумлением, будто Харпер предложила ей устроиться на работу.
– Я не хочу, чтобы мои личные дела стали достоянием широкой публики.
Пока ее мать не уехала во Флориду, Харпер каждый день убеждали в том, что имидж – это все.
– Понимаю, но что, если шантажист распространит о тебе информацию, даже если ты заплатишь ему?
– Он обещал не делать этого. – Мать сказала это таким тоном, будто была поражена тупостью дочери. – Я приехала сюда, ожидая, что ты поможешь мне.
Харпер сдержала вздох.
– Сколько тебе нужно?
– Триста пятьдесят тысяч долларов.
На некоторое время Харпер лишилась речи.
– Что же ты сделала?
Так резко разговаривать с матерью было нельзя, но названная сумма лишила ее осторожности.
Пенелопа вскипела:
– Это тебя не касается!
– Простите за вторжение…
В кабинет вошел Эштон.
Слишком взволнованная бомбой, которую мать подбросила ей, Харпер неподвижно сидела на стуле и молча смотрела на него. Взгляд его переходил с нее на Пенелопу, и Харпер подумала, сравнивает ли он мать и дочь.
Наверное, он решил, что они похожи. Богатые женщины, уверенные в себе, в своем будущем, довольные тем, как идет их жизнь. Харпер обычно так себя и чувствовала. Но не сегодня.
– Харпер?
Тихий, предостерегающий голос матери заставил ее встать.
– Мама, познакомься, это шеф-повар Эштон Крофт. Эштон, это моя мама, Пенелопа Фонтейн.
– Рада с вами познакомиться, – промурлыкала Пенелопа, царственным жестом протянув ему руку, словно она была королевой, а он – ее подданным.
Эштон пожал ее руку и блеснул своей голливудской улыбкой:
– Я наслаждаюсь работой с вашей дочерью.
Лгун. В лучшем случае он терпит ее.
Увидев эффект, произведенный им на ее мать, Харпер развеселилась. Пенелопа, казалось, мгновенно забыла о том, зачем она приехала сюда за две тысячи миль. Однако Харпер хотела бы вернуться к теме шантажа и решить эту проблему.
– Тебе что-то от меня нужно? – спросила она Эштона.
Он посмотрел на нее:
– Всего лишь мой планшет. Через десять минут у меня видеоконференция.
– Он вон там. – Жестом Харпер указала на черный чемоданчик.
Открыв боковой карман, Эштон достал тонкий компьютер. Когда он наклонился, под рубашкой обозначились его накачанные мышцы, и Харпер восхищенно вздохнула. Сильный и атлетичный, в рабочих брюках, джинсовой рубашке и спортивных ботинках, с выгоревшими на солнце растрепанными волосами, спадавшими на его ярко-голубые глаза, он являлся воплощением всего того, чего была лишена Харпер. Наполненный жизнью, непредсказуемый, волнующий.
– Оставь чемодан, – скомандовала она. – Я с тобой еще не разобралась.
Губы его скривились в улыбке.
– Конечно.
Поймав его самодовольный взгляд, Харпер молча уставилась на него, отказываясь задуматься над своими словами. Она даже боялась спросить себя, какой же скрытый подтекст он в них увидел.
– Поинтересуйся у Мэри, свободен ли конференц-зал.
– Хорошо.
– И приходи ко мне, когда будешь готов. Мне хотелось бы узнать, чем закончится твой разговор с Коулом.
– С превеликим удовольствием. Ты будешь здесь?
Харпер взглянула на мать:
– Не знаю, где я буду. Спросишь у Мэри. Она меня найдет.
Кивнув, Эштон вышел. С его уходом напряжение в помещении немного снизилось. Сердце Харпер стучало так, словно она пробежала несколько миль.
– И ты позволила этому оборванцу заниматься открытием ресторана в твоем отеле?