Ли Уилкинсон - Моя милая распутница
Кэти услышала в его голосе горечь. Россу до сих пор больно из–за того, что от него ушла невеста…
— Теперь, когда Лина гостит у своего отца в Шотландии, она постарается со мной повидаться. Может быть, мне не следовало переходить к такой личной теме, но мне стало интересно: возможно, ты едешь к кому–нибудь?
У Кэти возникло искушение рассказать ему о Карле и обмане, в котором она неохотно согласилась участвовать. Хотя, как нередко подчеркивал Карл, этот обман довольно невинен и никому не причинит вреда. Тем более это же не навсегда! Ей придется лгать лишь до тех пор, пока Карл не сможет доказать свою ценность как работника.
— У меня именно те данные, какие нужны Боуэнам, — сказал ей Карл, — но они твердо решили нанять семейную пару. — Он вздохнул. — Все было бы в порядке, если бы Кейти не бросила меня и мы бы поженились, как собирались. Но теперь мне очень нужна твоя помощь. И, честно говоря, сестренка, все не так уж плохо. Нам лишь нужно будет работать и делать вид, будто мы муж и жена.
Если бы это был кто–нибудь другой, а не ее любимый младший брат, Кэти ответила бы решительным отказом. Но брат пережил такое… Женщина, которую он любил, сбежала с его лучшим другом. Кэти сочла невозможным отказать Карлу и лишить его возможности заняться тем, о чем он всегда мечтал.
Но как это объяснить Россу Дэлговэну?..
И разве она сможет это сделать после того, как пообещала Карлу, что не расскажет об их тайне ни одной душе?
Она покачала головой.
— Нет.
Росс был явно доволен ее ответом. Кэти совсем растерялась. Она почувствовала, что ее щеки покрываются румянцем, и понадеялась, что он припишет это жаркому огню в камине.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Росс снова налил ей и себе виски. И внезапно заметил:
— У тебя очень красивые, просто пленительные глаза. Но уверен, ты это и сама знаешь.
Кэти втайне всегда мечтала, чтобы ее глаза были такого же темно–синего оттенка, как у Карла. Она довольно неуверенно призналась:
— Я всегда считала, что цвет моих глаз трудно определить…
— Это далеко не так. Из–за освещения они меняют цвет, как опалы. Секунду назад они казались синими, а теперь кажутся золотисто–зелеными, как апрельский день. — Наблюдая, как девушка краснеет, Росс с сожалением сказал: — Но я тебя смутил. — И он заговорил о другом: — Ты родилась и получила воспитание в Лондоне?
— Нет, и мой брат, и я родились в Кенте. Мы переехали в Лондон, когда наши родители — мой отец был доктором, а мать физиотерапевтом — получили работу в одной из лондонских больниц.
— Понимаю. Ты и твой брат медики?
— Брат учился на физиотерапевта, и я надеялась стать доктором…
— Надеялась стать?..
— Я оставила школу незадолго до того, как мне исполнилось восемнадцать лет. Наши родители погибли в авиакатастрофе…
— Прости, мне очень жаль…
Она покачала головой.
— Ничего страшного. Они решили уехать на второй медовый месяц, чтобы отметить двадцать лет, проведенные вместе. — Она изо всех–сил старалась говорить бесстрастно, но даже спустя почти семь лет чувство утраты не проходило.
— Твой брат старше тебя?
Она покачала головой.
— Нет, на год младше.
— Наверное, это было тяжело.
— Некоторое время… но мы справились.
Видя, что Кэти опечалилась, он оставил эту тему и спросил:
— Тебе доводилось бывать в Кэрнгормсе раньше?
— Нет, но мне всегда хотелось там побывать. Я люблю горы.
— Там красиво, но довольно уединенно.
Он принялся говорить о Шотландии. Из–за его низкого, приятного и ровного голоса, а также ужина, который она только что съела, тепла и виски Кэти совсем разомлела.
Когда она уже с трудом сдерживала зевоту, он спросил:
— Ты устала? Если хочешь, я уйду и ты ляжешь спать…
При мысли о том, что он уйдет, она расстроилась.
— Нет, нет… я не устала. Это из–за тепла…
— Ну, когда ты захочешь, чтобы я ушел, только скажи.
Они разговаривали до тех пор, пока Росс с явной неохотой не поднялся на ноги.
— Завтра тебе предстоит довольно долго ехать на машине, поэтому я действительно должен уйти и дать тебе поспать…
А Кэти так хотелось, чтобы он остался! Она глубоко вздохнула.
— Я должна чувствовать себя виноватой… Ведь в этом номере гораздо больше места, чем мне нужно, тогда как тебе негде лечь…
— Тебе не в чем себя винить. Для меня нет никакой проблемы. Я не против переночевать на одном из диванов в вестибюле гостиницы.
— Они слишком короткие, и там тебе будут все мешать. Конечно, эти двухъярусные кровати выглядят не очень заманчиво, но если ты хочешь остаться в номере, то по крайней мере сможешь принять душ и раздеться.
— Сама идея не спать в одежде делает твое предложение практически неотразимым, — широко улыбаясь, сказал он ей.
— Тогда оставайся.
— Я действительно не помешаю?
— Не помешаешь. Можешь пойти в ванную, когда захочешь.
Качая головой, он сказал ей:
— Сначала дамы.
Кэти приняла душ, почистила зубы, надела ночную рубашку. Расчесывая длинные светлые волосы перед зеркалом, она заметила, что у нее немного покраснели щеки и блестят глаза, словно с ней случилось что–то замечательное.
Она надела халат, взяла свою одежду и вернулась в спальню.
Росс сидел, глядя на огонь, как будто задумавшись.
Кэти аккуратно положила одежду рядом с сумкой, глубоко вздохнула и сказала:
— Теперь твоя очередь.
Он поднялся и окинул взглядом ее стройную фигуру в облегающем атласном халатике цвета слоновой кости. Она увидела, что его серые глаза потемнели. С секунду они глядели друг другу в глаза, после чего Росс резко повернулся и скрылся в ванной.
Кэти в смятении опустилась в кресло, пытаясь понять, что же произошло этим вечером — вечером, который она провела в обществе Росса.
Она ощущала какое–то волшебство в происходящем и не сомневалась в том, что Росс чувствует то же самое.
Потом ее стали одолевать сомнения. А если она ошибается? Ведь ошиблась же она когда–то в Ниле и его чувствах. Правда, теперь Кэти была на несколько лет старше и далеко не так наивна. А Росс совсем не похож на Нила. Кроме физического влечения, которое она чувствовала, ее привлекали многие его качества: сердечность, чувствительность, спокойная внутренняя сила, надежность.
Подняв глаза, она заметила, что он стоит всего в нескольких футах от нее и молча за ней наблюдает.
Он только что побрился, его волосы цвета пшеницы были все еще немного влажными после душа и слегка вились. На нем был один из темно–синих халатов, которые висели за дверью ванной.
— Ты не передумала? Я насчет того, что в одном номере с тобой живет незнакомец…
— Ты не кажешься мне незнакомцем. Я чувствую себя так, словно всегда была с тобой знакома.
