Элизабет Огест - Странный брак
Мюриель стала разглядывать ногти с красивым маникюром, потом вновь посмотрела на дочь.
— Лестер был добр и внимателен ко мне, но его изобретения значили для него гораздо больше, чем я. К тому же ферма вовсе не была пределом моих желаний. Я мечтала не о такой жизни. Ты появилась на свет совершенно случайно. Я делала все, чтобы как можно лучше заботиться о тебе. Помнится, тогда я только тем и занималась, что стирала твои грязные пеленки. Нет, я мечтала совсем о другой жизни.
— А я повисла камнем у тебя на шее, — сказала Элоиз. Наверное, подумала она, ее влекло к Джонатану потому, что оба они были в детстве заброшенными.
— Нет. Я так никогда не считала. Ты и я… Просто мы слишком разные. Ты была очень милой, такой же спокойной, как твой отец. Ты даже похожа больше на него, чем на меня. Потом в город вернулся Сидни. Когда-то, еще в школе, мы дружили, но его семья полагала, что я ему не пара. Прошли годы, и оказалось, что наша прежняя любовь все еще жива и даже окрепла. Я попросила у твоего отца развод, и он дал мне его, не сказав ни слова.
Мюриель словно оправдывалась.
— Я забрала тебя с собой, думая, что поступаю правильно. Но с самого начала Сидни стал ревновать. Из-за тебя он никак не мог забыть, что когда-то я была с другим мужчиной. Тогда мы с Лестером решили, что с родным отцом тебе будет гораздо лучше. — Мюриель говорила, убежденная в своей правоте. — Так и оказалось. Лестер к тебе относился прекрасно. Он был очень занятым человеком, но благодаря этому ты выросла независимой и самостоятельной. А я смогла жить той жизнью, о какой мечтала. Возможно, это было не самое лучшее решение, но оно было самым практичным. Мы все оказались в выигрыше.
На лице Мюриель появилась тень зависти.
— Разумеется, ты тоже выиграла: одно из изобретений отца, очень прибыльное, сделало тебя весьма состоятельной женщиной.
— Кажется, так, — ответила Элоиз, решив про себя как можно скорее выяснить размеры своего состояния. Интересно, что она думала в детстве, когда мать отправила ее к отцу? Радовалась или страдала? Отношение к ней отчима наверняка заставило ее почувствовать себя нелюбимой и нежеланной. Ей было неуютно в его доме. Такое забывается трудно, и сейчас она испытывала то же самое. Впрочем, в данную минуту Элоиз доставляла некоторое облегчение мысль, что с матерью она не останется.
— Тебе пора возвращаться домой, — повторила Мюриель. — Доктор считает, что ты должна жить там, где тебе будет уютнее. Мне кажется, лучше всего ты будешь чувствовать себя на своей ферме. Разбогатев, твой отец расширил ее. Теперь она отвечает всем современным требованиям. Все эти годы ты работала на ней. Конечно же, Джонатан будет вместе с тобой. В конце концов, он твой муж. Он уверил меня, что постарается вести себя деликатно. На ферме достаточно места, и при желании ты всегда сможешь уединиться. Кроме того, я договорилась с твоей тетушкой Сарой. Она прекрасная сиделка. К счастью, у нее нашлось свободное время, чтобы приехать сюда.
Элоиз насупилась.
— Тетушка Сара? Значит, у меня есть родственники кроме тебя? А я и не подозревала о существовании тетушек и дядюшек, — проворчала она. Известие о прибытии тетушки не вызвало у Элоиз восторга. Может, эта самая Сара тоже недолюбливает ее?
— Родственников у тебя полно, — сообщила Мюриель. — У твоего отца есть братья и сестры. Но жизнь разбросала их по всему свету. Я думала, ты переписываешься с ними — пусть не со всеми, но хотя бы с некоторыми из них. Что касается меня, то я их не очень любила. А после развода вообще мало общаюсь с родней твоего отца. — Мюриель пренебрежительно пожала плечами. — Что же до моих братьев и сестер, то мы никогда не были близки. Каждый из нас живет своей собственной жизнью.
Равнодушие, с каким Мюриель говорила о родственниках, свидетельствовало о ее нежелании поддерживать с ними связь. Видимо, она не любила никого, кроме Сидни и сыновей. Элоиз с горечью подумала о своем прошлом — оттуда явилась мать, не желавшая иметь дело ни с ней, ни с Джонатаном, которого она подозревала в алчности. А теперь она бросает ее на руки тетушки. Интересно, как матери удалось заманить ее сюда?
— Несмотря на твою нелюбовь к родне, ты все же упросила свою сестрицу поработать сиделкой, — заметила Элоиз с сарказмом.
— Ты ошибаешься! Я — сестра твоего покойного отца! — раздался голос на пороге палаты. — И меня не надо было упрашивать.
Мюриель резко обернулась. Элоиз тоже посмотрела в сторону двери. Первое, что привлекло ее внимание, было платье с ярким цветным рисунком. Свободное, оно очень красиво сидело на высокой стройной фигуре женщины, вошедшей в палату. Элоиз перевела взгляд на лицо незнакомки. На вид ей было лет сорок. Тонкое лицо, черные с проседью волосы заплетены в косу и туго уложены вокруг головы.
Заметив, что глаза женщины такого же, как у нее, серого цвета, Элоиз вновь перевела взгляд на платье. Его веселые краски никак не сочетались со степенной внешностью этой женщины. Туфли были ярко-красные, в тон платью. В руках женщина держала сумку такого же цвета.
— Я приехала, как только узнала о случившемся, — сказала Сара, подходя к кровати. — Мюриель вплоть до вчерашнего дня не подавала признаков жизни. — Она бросила на Мюриель обвиняющий взгляд. — Она ни с кем из нас не желает общаться.
— Я не вижу причин беспокоить тебя или твоих родственников без надобности, — ответила Мюриель в свою защиту.
Наблюдая за обеими женщинами, Элоиз с удивлением обнаружила, что ее неустрашимая мать слегка смешалась; но, как только тетушка обратила строгий взгляд на племянницу, та тоже отчего-то опустила глаза.
— Не могу поверить, что моя племянница, известная своим благонравием и воспитанностью, угодила в такую историю, — сурово проговорила Сара. — Вот что значит легкомыслие! Выделывать трюки на мотоцикле! Боже, какая глупость! — И вдруг совершенно неожиданно она добавила: — Хотелось бы мне полюбоваться на этот трюк.
Элоиз осторожно улыбнулась.
— Я оставлю вас, — сказала Мюриель. Мне нужно быть на заседании благотворительного общества. А вы познакомьтесь получше. — Она поспешно поцеловала дочь и удалилась из палаты, помахав рукой на прощанье.
Сара со строгим лицом посмотрела вслед Мюриель, потом взглянула на Элоиз:
— Ладно, что было, то было, хватит говорить о крутых виражах на мотоциклах. Давай-ка поговорим о тебе. Пора возвращаться к прежней жизни.
— Может, мне не нравилась прежняя жизнь, то есть… я себе не нравилась в прежней жизни, — сказала Элоиз и покраснела, поняв смысл сказанного. Эта мысль давно мучила ее, и она добавила: — Может быть, поэтому я ничего не могу вспомнить.
