Мари Феррарелла - Моя вторая половина
— Я спросила его, и он ответил, что ему очень нужна помощь, — нетерпеливо объяснила девочка.
— Что-то стряслось? — поинтересовалась Клэр.
Либби вся дрожала от возбуждения.
— Он украл ребенка!
Глаза Клэр расширились от удивления.
— Что он сделал?!
С детской непосредственностью Либби повторила:
— Дядя украл ребенка. Он говорит, что это не его. И ему нужно помочь. — Либби потянула мать к выходу. — Пошли, мам, ты сможешь помочь ему лучше всех!
— Конечно, ты относишься ко мне с предубеждением, но продолжай. Я люблю, когда мне льстят.
Либби нравилось, когда ее мама говорила с ней по-взрослому, используя длинные, незнакомые слова.
— Что это значит — предубе… что?
— Я объясню тебе это попозже, когда у нас будет время.
Клэр не терпелось убедиться в достоверности истории Либби. Она ни за что бы не решилась нанести Эвану Квотермену «добрососедский» визит как раз тогда, когда у него были неприятности.
Оказалось, ей не надо было стучаться, чтобы удовлетворить свое любопытство. Эван все еще пытался открыть заднюю дверь, в его руках была корзина с ребенком.
— Ты права, у него ребенок. — Клэр была потрясена. Возможно, он в разводе, подумала она. А теперь бывшая жена неожиданно уехала из города. Тогда это объясняет внезапное появление ребенка.
— Я же тебе говорила, мама! — Либби отпустила руку матери и побежала к Эвану.
В колледже Эван много занимался спортом и умел держать равновесие, но он все еще не мог вставить ключ в замок, мешала корзина.
— Видишь, — торжествующе объявила Либби, стоя позади Эвана, — я привела помощь!
Эван сердито выдохнул и уже собрался сказать Либби, чтобы она держалась от него подальше.
— Я не… — он не договорил, поймав удивленный взгляд своей соседки.
Несмотря на осень, босая, в коротких черных шортах, очаровательная блондинка выглядела скорее как старшая сестра Либби. Глядя на нее, было невозможно даже предположить, что она мать Либби.
Эта женщина была сногсшибательна. В ее огромных глазах светилось неподдельное изумление.
— Вам что-то нужно? — холодно спросил он.
Безусловно, он вовсе не был мистером Сама Любезность, но отчего-то эта неловкая грубость не обидела Клэр, а только рассмешила — так нелепо выглядел мужчина: злой, измученный, с ребенком на руках… Очевидно, он совершенно не знал, как нужно правильно держать маленьких детей.
Он, наверное, не в восторге от детей, решила Клэр. Что касается ее, она всегда была от них без ума, и теперь ей просто не терпелось взять на руки этого несчастного малыша, по иронии судьбы доставшегося ее бесчувственному соседу.
— Нет, — в конце концов ответила она. — Но мне думается, вам нужна моя помощь.
— Спасибо, Господи, — прошептал он, протягивая ей ребенка. Но вместо корзины она взяла у него ключи и отперла входную дверь.
Тяжело вздохнув, он вошел, бережно неся перед собой корзину. Затем повернулся к Клэр.
Она кивнула на ребенка.
— Полагаю, это ваш? Похож. — Она проигнорировала Либби, дергавшую ее сзади за свитер.
Эвану не хотелось обсуждать свои личные проблемы с этой женщиной. Наконец он неохотно отозвался:
— Предположительно.
— Предположительно? — ошеломленно переспросила она, глядя на плачущую Рэйчел. Ведь ребенок так похож на Эвана. Те же глаза, волосы. Она посмотрела на него. — Это девочка или мальчик? И кто мать ребенка?
Вместо того чтобы ответить, он отвернулся и поставил корзину на журнальный столик.
— Это девочка. А кто ее мать, я не знаю.
Что он имеет в виду? Может, он сумасшедший? Она взяла корзину и протянула ему.
— Так она может упасть. Нужно быть осторожней. Что значит — вы не знаете?
Как же к нему попал ребенок?
— Я уже сказал. — Эван недовольно уставился на Клэр. Его руки были снова заняты. — Ее просто оставили у меня в офисе, на столе у моего секретаря.
Он взглянул на часы. Черт возьми, у него очень мало времени! Остался один-единственный шанс.
— Послушайте, вы хорошо ладите с детьми? — в отчаянии спросил Эван.
Клэр положила руку на голову своей дочери.
— Как видите.
— Отлично. Не хотите заработать немного денег?
Она нахмурилась. Она могла бы сказать ему, что ему следует сделать с его деньгами — потратить их на предполагаемую дочь. Но в этом месяце у Клэр было трудно с финансами.
— Что вы можете мне предложить?
ГЛАВА ВТОРАЯ
У него не было времени, чтобы разбираться с этой чрезмерно любопытной, едва знакомой женщиной с горящими глазами. Придется ей довериться.
— Что я могу предложить, — начал он, — это то, что если кто-то позаботится о… — тут он замялся.
Эван внезапно осознал, что забыл имя ребенка. Его раздражало это непонятное изумление в глазах женщины. Проклиная про себя все на свете и придерживая корзину одной рукой, он порылся в кармане и выудил оттуда записку. Он решил сохранить эту бумажку, чтобы потом, когда он найдет виновницу ситуации, в которую попал, сличить почерк и потребовать объяснений.
— …Рэйчел, — закончил он, прочитав записку, и взглянул на Клэр с нескрываемой надеждой, ожидая ее согласия.
Либби стояла рядом с матерью и глазела на клочок бумажки в его руке. Мама научила ее читать, но это письмо, по мнению Либби, было написано на каком-то непонятном языке: слишком много закорючек и загогулин.
— Тебе пришлось записать имя ребенка? Ты его что, не знаешь? — Либби наморщила лоб, пытаясь понять, почему дядя так странно себя ведет. — Все знают имя своего ребенка, — уверенно произнесла она. — А тебе пришлось его записать. — Она посмотрела на Эвана с некоторым снисхождением. — У тебя плохое запоминание?
— Память, — поправила Клэр, погладив дочь по голове.
— Память, — как эхо повторила Либби. Она не обижалась, когда ее поправляли. Мама говорила, что на ошибках учатся, а Либби очень нравилось учиться.
Эван чувствовал себя так, как будто на него обрушился потолок. Ему казалось, что эти женщины намеренно ему досаждают.
— У меня хорошая память, и это не мой ребенок, — раздраженно проговорил он, сам до конца не понимая, кого хочет в этом убедить — себя или Либби.
Клэр непроизвольно отодвинула дочку подальше от этого вспылившего вдруг мужчины.
— Кричать не обязательно, — резко сказала она, тоже повысив голос.
Неужели эта женщина думает, что он способен ударить ребенка? Да что же такое, черт возьми, происходит?! Да, он зол, но это вовсе не означает, что он чудовище!
— Я не кричу, — почти заорал Эван и, вдруг осознав, что все-таки кричит, тихо повторил: — Я не кричу. Просто у меня выдалось ужасное утро.
