Тори Андерсен - Русалочка
Но ее не волновало, что произойдет дальше на вечеринке и как после этого ее выступления Николас будет смотреть в глаза своим друзьям и партнерам. Фактически она его опозорила и предала. Ну и что? Разве он сам не предал ее вчера?
Вообще-то между ними уже несколько раз случались разговоры на тему мужских измен и всякий раз Адель вынуждена была прощать его, потому что любила. А еще потому, что он был старше ее на пять лет и материально состоятелен, мог выполнить любой каприз, организовать по первому ее требованию ужин в любом городе мира, но главное… Главное, Николас — единственный из всех мужчин — умел понимать и терпеть все ее «фокусы». А на «фокусы» она была известная мастерица.
А теперь извольте — он и Кайли. Ну ничего, думала Адель, пыхтя и кутаясь в шубу — последний его подарок. Нужно как следует проучить подлеца! Сейчас он немного придет в себя от шока и конфуза, соберется с мыслями и поймет, что никого и никогда не было у него лучше нее, Адели. Он поймет, что они самая красивая пара — между прочим, именно его друзья об этом говорили, — как всегда пошлет огромный букет лилий, а после и сам придет просить прощения.
Однако шли дни, а от Николаса не поступало не только лилий, но и никаких вестей вообще. Он не звонил, не пытался задать вопросы и вообще хоть как-то прокомментировать происшедшее. Натали и Шерри, заметив, что подруга уже неделю сидит в своей квартире одна и почти никуда не выходит, не на шутку забеспокоились и заставили рассказать, что произошло.
И тут Адель прорвало. Она рыдала несколько часов подряд. Шерри Натали и примкнувшему к ним Стиву с большим трудом удалось вытащить ее на улицу, а потом уговорить провести со всеми вместе время в ресторане. Там она немного успокоилась.
Правда ненадолго. Потому что на следующий день, прямо с утра ей позвонил Николас и сказал, что он ей очень благодарен.
— За что? — спросила она дрожащим голосом, потому что и так уже все поняла.
— Просто твоими устами было сказано то, в чем мы с Кайли уже несколько месяцев боялись признаться. И если бы не твоя решительность…
— Несколько месяцев! — Адель пошатнулась. — Ты спал с ней уже несколько месяцев, а я ничего не знала!
— Прости. И еще раз спасибо. Эти последние дни были самыми чудесными в моей жизни. Надеюсь, что у тебя тоже все будет хорошо. Ведь ты сама приняла решение расстаться…
Она положила трубку не в силах больше слушать этот голос. Такой до боли знакомый и такой любимый голос, который теперь будет шептать на ухо ласковые слова и всякие глупости не ей, а Кайли! Потому что неделю назад она, Адель Ашленд, собственными руками вскрыла подлую ложь и измену своего парня, попыталась проучить негодяя, но в итоге навредила лишь самой себе, подарив его другой женщине.
Прорыдав еще несколько дней, она постепенно успокоилась. Все-таки Адель была девушкой импульсивной и потому отходчивой. У нее все проходило быстро: и гнев, и отчаяние, и любовь.
Правда после этого случая она дала себе два обещания. Первое: она никогда больше не будет предвосхищать события, особенно если ее собственная персона рискует оказаться за бортом истории. И второе: следующий ее мужчина, будь он хоть Брэд Питт, пусть сначала сделает ей предложение, а уж потом она, возможно, попробует дать себе волю в чувствах. И вообще! Следующий ее мужчина будет лучше Николаса! Еще богаче, еще умней, еще интересней, еще… еще… В общем, ей все только позавидуют! А на суррогат, как у Натали или Шерри, она не согласна. Она будет одинока, пока не найдет настоящего своего принца.
Только вот где его взять?.. Нет, взять его было негде. Совсем негде. Прошло уже полгода с тех пор, как было принято это мудрое решение, а ситуация нисколько не изменилась: у Адели никого не было, кроме пары-тройки случайных связей — «чтобы не умереть с голоду».
Натали и Шерри с настойчивостью, переходящей в навязчивость, советовали ей найти постоянного партнера и наперебой пытались свести с кем-нибудь из друзей своих парней. Но Адель с упорством, одного за другим, шокировала всех претендентов на ее душу и тело чем-нибудь «веселеньким», что мог терпеть только Николас. Бедняги бежали прочь, не оглядываясь, подруги возмущенно ругались, а она победоносно улыбалась.
Она была красива, ее красота и одиночество вызывали любопытство у представителей противоположного пола, но Адель была странной девушкой. Она хотела, чтобы ее любили только такой, какая она есть, и постоянно устраивала кандидатам в бойфренды проверки и испытания. Понятное дело — если учитывать ее неистощимую фантазию, — проверки эти были настолько изобретательны, что их не выдерживал никто. Из здравомыслящих людей.
Ее работа на кафедре североевропейских языков способствовала одиночеству и затворничеству: среди коллег не было ни одного мужчины, кроме профессора, которому стукнуло семьдесят. Правда вокруг толпилось много студентов, но Адель в свои двадцать пять считала себя уже достаточно взрослой, чтобы не заводить романы с юными мальчиками, да и не нравились ей эти юные мальчики. Она любила взрослых мужчин. Как Николас…
Окончив университет, она осталась работать на кафедре, правда в должности скромного методиста, а вот Шерри, которая училась там же, пошла в науку и старалась преуспеть на этом поприще. Она была на два года старше Адели.
В этом году издательство при университете согласилось оплатить ее поездку по Европе, для того чтобы Шерри могла наконец закончить свой труд по истории мифов североевропейских стран. Это было что-то грандиозное и настолько мудреное, что Шерри порой сама терялась, что именно хочет донести до студентов своим исследованием. Однако безмерно гордилась оказанной ей честью.
Натали было проще всего: она занималась рисованием и дизайном, состояла в большом рекламном агентстве в должности главного художника и почти все время проводила либо в ночных клубах, либо в путешествиях. Семью она не хотела заводить вообще и не собиралась делать это в ближайшие годы, хотя недавно ей стукнуло тридцать.
Почему-то с самого начала их дружбы так повелось, что Натали и Шерри составляли негласную коалицию «старших», опекавших, воспитывавших, поощрявших и журивших свою «бестолковую младшую сестру». Адель отвечала им полной взаимностью: то есть вела себя как ребенок, которому позволительно все. И особенно то, что нельзя.
Да, больше всего Адель любила делать то, что от нее не ждут в данный момент. В этом заключалась своеобразная захватывающая игра с судьбой: каждый день, в каждой ситуации нужно, было придумать такое, чтобы навсегда поразить окружающих и запомниться в этом миге истории.
