Кейт Харди - Порочная слабость
— Я тоже должен извиниться перед вами, Эмбер, — к ее удивлению, сказал Гай. — Вы — гость. Я не должен был на вас кричать. Мое единственное оправдание — я был в очень скверном настроении.
— А ваши розы очень важны для вас, — кивнула Эмбер. — Я думала, может быть, вы — садовник. Но вы, как я поняла, парфюмер?
Гай, кажется, немного удивился, поняв, что она говорила о нем с Элли.
— Вообще говоря, да.
— Можно? — спросила она, указав на стул рядом с ним. Он кивнул, и она села. — У вас очень красивый сад и очень красивый дом. Спасибо, что позволили мне остановиться тут.
Он пожал плечами:
— Вы — гость на свадьбе. Друзья моей будущей невестки — друзья семьи.
К собственному удивлению, Гай настолько расслабился, что вступил с Эмбер Винн в разговор. А когда она попросила его рассказать побольше о его розах, ему на какой-то безумный миг показалось, что он почувствовал их запах. Или то был запах ее кожи?..
Нет. Конечно нет! Вирус, который Гай подхватил три месяца назад, отнял у него способность ощущать запахи. Но все равно — эта женщина заинтересовала его. И увлекла. Но подобному увлечению он не мог отдаться — по крайней мере, до тех пор, пока его жизнь снова не войдет в привычное русло. Кроме того, Эмбер приехала сюда только на несколько дней, и вряд ли их пути когда-нибудь опять пересекутся. Так зачем начинать что-то, что он не намерен продолжать?
Когда Элли и Джина стали убирать со стола, Эмбер встала и начала помогать им, чего Гай никак не ожидал. Например, Вера сочла бы, что, будучи гостьей, не обязана помогать.
И еще больше Гай удивился, когда Эмбер сказала:
— Я сейчас вернусь. Я тут отвечаю за пудинг, — улыбнулась и ушла.
И какой пудинг! Она вернулась с подносом, на котором лежали две меренги со сливочно-фруктовой начинкой, украшенные сверху засахаренными лепестками роз и фруктами.
— Так вот зачем Элли нужны были розы! — улыбнулся Гай, когда она положила кусок пудинга на его тарелку.
Она смутилась:
— Я приношу свои извинения, но они казались просто идеальными для этого — кремовые в середине и темно-розовые по краям.
— И вам, наверное, не просто было их засахарить.
— Это маленькая деталь, но очень важная, — просто сказала она.
— А вы заботитесь о маленьких деталях, — заметил Гай.
Этого он тоже не ожидал. Он представлял Эмбер как беззаботную, бездумную бездельницу. И как она умудрилась создать о себе такое неверное впечатление? Чтобы скрыть смущение, он обратился к пудингу:
— Выглядит очень аппетитно. Вы кулинар?
Она покачала головой:
— Просто люблю иногда повозиться на кухне. Но быть профессиональным кулинаром — значит работать не покладая рук. Это не по мне.
— Чем же вы занимаетесь? — спросил он, вдруг почувствовав к ней интерес.
— Организую светские торжества.
— Организуете светские торжества?
— Так я познакомилась с Элли. Пару лет назад она пришла на один из моих вечеров, и мы подружились.
— Значит, вы — светская женщина! — сделал вывод Гай. Выходит, он все-таки был прав. Она наверняка любимица прессы. Как и его бывшая жена…
— Вообще-то да. Но не верьте всему тому, что обо мне пишут.
— А о вас часто пишут?
Ее лицо казалось ему знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел. Обычно Гай просматривал лишь деловые новости, в основном в Интернете, потому что это отнимало меньше времени, чем пролистывание газет. И уж точно никогда не читал светской хроники и сплетен о жизни знаменитостей. Вырезки из таких статей попадали к нему, только если в них упоминалась «Джи Эль Перфьюмс».
Филипп, его партнер, был недоволен, между прочим, малым количеством рекламы их продукции в светских журналах, но Гай был сыт прессой по горло и не хотел давать журналистам возможность копаться в его жизни.
— Наша Бэмби — любимица всех, кто пишет о знаменитостях, — сказала Джина, подойдя к Эмбер сзади и обняв ее за шею.
— Бэмби? — Вопрос вырвался у Гая прежде, чем он смог удержаться.
— Да, Бэмби! Потому что у нее такие большие темные глаза и такие длинные ноги, — пояснила Джина. — Если бы наша Эмбер не была такой душкой, мы бы возненавидели ее за красоту. Нам всем приходится себя приукрашивать. А ей — нет. Она может появиться после недельного недосыпа, одетая в мешковину, — и все-таки будет выглядеть привлекательной. Как же несправедливо нас одаривает жизнь!
Эмбер рассмеялась:
— Благодарю за комплимент, Джина! Но виновата тут моя мама, потому что передала мне свои гены. А если бы мне удалось заставить тебя отказаться от твоего принципа «Я художница и поэтому должна одеваться в черное» и одеться так, чтобы стала заметна твоя фарфоровая кожа, прекрасные темно-русые волосы и замечательные огромные глаза, из желающих познакомиться с тобой мужчин выстроилась бы огромная очередь — отсюда и до самого Парижа.
— Ни в коем случае, — покачала головой Джина. — Я — художница.
— Вот видите! — сказала Эмбер и закатила глаза. — Гай, скажите Джине, что она очень хороша.
— Очень хороша, — покорно подтвердил Гай. Джина, и правда, была очень мила. Но Эмбер была великолепна. Рядом с ней любая женщина казалась дурнушкой.
И это его раздражало. Он уже пережил нечто подобное. Позволил сердцу возобладать над разумом, когда встретил красавицу — любимицу прессы. А через месяц женился на ней. И потом пожалел об этом…
Не то чтобы у него было намерение вступать в какие-то отношения с Эмбер. Гай не хотел вступать ни в какие отношения сейчас, когда вся его жизнь буквально висела на волоске. Надо сосредоточиться на своей карьере, на поисках средства вернуть себе обоняние. И нельзя позволять своим мужским инстинктам мешать этому.
Глава 2
Утром Эмбер проснулась раньше, чем успел прозвонить будильник в ее мобильном телефоне. Быстро приняв душ и причесавшись, она отправилась на кухню. Элли и Джина уже сидели там и завтракали. Эмбер присоединилась к ним. Потом она сделала им обеим маникюр и усадила подруг сушить ногти, а сама занялась мытьем посуды.
Потом пришел черед нанесения косметики и сооружения причесок. Эмбер удивила разница между французским и английским свадебным ритуалом.
— Значит, у вас тут, во Франции, две свадебные церемонии — сначала официальная, в мэрии, и вы приходите туда в деловых костюмах, а потом в церкви, где невеста надевает белое платье?
— Совершенно верно, — подтвердила Элли.
— Две церемонии — это просто жадность, — засмеялась Эмбер и отошла, чтобы оценить свою работу. — О, Элли, лишь только Хэв увидит тебя, как тут же возжелает отнести тебя к себе на ложе!
