Марион Леннокс - Чудо двух континентов
Она была невесомой.
— Вы вообще когда-нибудь едите? — ошеломленно спросил ее Маркус.
В ответ она попыталась вырваться из его рук.
— Ем ли я? Вы что, шутите? Конечно, да! Кроме тех случаев, когда разные бизнесмены сбрасывают мой завтрак с лестницы. Отпустите меня!
— Ну уж нет!
Не такая уж она тощая, подумал он, крепко сжимая свою ношу. И изгибы тела у нее там, где надо. И еще от нее приятно пахнет. И держать ее на руках... приятно.
Что за глупость лезет ему в голову!
К его удивлению, она перестала вырываться и расслабилась.
— Ну что ж, несите. Может, мне это даже понравится.
— Может быть.
Эта девушка заинтриговала Маркуса. А ее реакция, когда она увидела машину, удивила еще больше. Роберт, его шофер, ждал на улице. Руби, должно быть, предупредила его. Он даже глазом не моргнул, когда босс появился со странной ношей на руках. И, не успел Маркус дойти до машины, задняя дверца была уже открыта.
Но Пета вдруг заартачилась.
— Ну нет, я туда не сяду!
— Ты ведешь себя как деревенщина! — рявкнул Маркус и в ответ получил свирепый взгляд.
— Ну да, а ты выглядишь как настоящий мафиозо. Шофер, лимузин с затемненными окнами... Боже мой!
— Это необходимо. Я работаю в этой машине.
— Ну конечно.
Пета колебалась.
— Никто не может заглянуть внутрь. А вдруг я закончу свою жизнь на дне океана в цементных ботинках?
— Роберт, помоги мне посадить ее в машину, даже если придется применить силу, — велел Маркус удивленному шоферу. — И открой эти чертовы окна! Мафия... с ума сойти!
Они приехали в частную клинику, посещение которой могли позволить себе лишь очень богатые люди Нью-Йорка. Пета была ошеломлена.
— Значит, вы просто приезжаете сюда и доктор вас осматривает? — Они ожидали результатов рентгена, сидя в шикарных кожаных креслах.
— Конечно.
— У вас все так просто, — фыркнула она. — Если бы я могла обеспечить это тете Хетти... А Чарлз может себе позволить такую клинику?
— Если судить по аренде, которую он платит, думаю, да.
— Я убью его, — пробормотала Пета.
— Вам повезло. Лодыжка не сломана, но вы ее здорово ушибли, так что не наступайте на эту ногу. И подождите, пока медсестры принесут вам костыли, — сказал ей доктор.
Отлично. Она, прихрамывая, дошла до стойки регистратора. Маркус хранил молчание. Пета еще больше разозлилась, когда он расплачивался.
— Я сама могу оплатить счет.
— Я почему-то уверен, что не можешь. Кроме того, ты пострадала по моей вине, так что позволь мне заплатить, — мягко сказал Маркус.
Потом они отправились за новой одеждой для Петы.
Маркус велел Роберту ехать на Пятую авеню.
— Мне просто надо принять душ, и я буду в порядке, — уверяла она, но Маркус в ответ покачал головой.
— Ни в коем случае! Чарлз никогда не примет тебя, если ты заявишься к нему в таком виде.
— Но...
— Никаких «но»! Позволь мне помочь тебе.
«Позволь мне помочь тебе».
Он поверить не мог, что делает все это. Может, он сошел с ума?
Впервые за много, много лет Маркус Бенсон хотел кому-то помочь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Маркус думал, что знает женщин. Оказывается, он глубоко ошибался.
Пета, зайдя в магазин, мрачно оглядывалась по сторонам.
Сотрудники в магазине улыбались Маркусу и в то же время подозрительно поглядывали на Пету.
— Не могли бы вы подобрать для этой девушки что-нибудь подходящее, в деловом стиле? — спросил Маркус у продавщицы.
Пета раздраженно посмотрела на него.
— Звучит, как будто я кукла Барби.
— Примерьте это, — сказала продавщица, улыбаясь Маркусу и даже не глядя на Пету. Она приложила к девушке костюм, но окончательное решение должен был принять Маркус.
Он, может, и принял бы его, но тут взгляд Петы упал на ценник.
Она взвизгнула. Маркус не был уверен, что когда-либо слышал, чтобы женщины так визжали.
Она отодвинула костюм от себя и посмотрела на Маркуса так, как будто он сошел с ума.
— Ты спятил?!
— Что ты имеешь в виду?
— Посмотри на цену, я не могу себе это позволить.
— Я же сказал, что заплачу, ведь я испортил твою одежду.
— Ну да, конечно. Ты пролил коктейль на мою футболку, которая стоит пять баксов, и теперь собираешься заменить ее костюмом, который стоит три тысячи долларов? — Она отстранила костюм от себя еще дальше. — Три тысячи долларов! Послушай, я очень рада, что у меня на лодыжке такой замечательный бандаж и что у меня есть эти замечательные костыли. Но все остальное никуда не годится. Ты сделал для меня достаточно, и большего я принять не могу. Можно, я пойду? Прямо сейчас? — Она попятилась к двери.
— Тебе не удастся встретиться с Чарлзом, — предупредил Маркус. Он увидел, как на ее лице отразилась растерянность, и почему-то тоже почувствовал растерянность.
Сначала он решил, что наслаждается своей ролью — совсем неплохо быть миллиардером, играющим роль благодетеля по отношению к симпатичной бродяжке. Но ведь предполагалось, что она должна мило улыбаться и со всем соглашаться. А она была похожа на Золушку, которая заявляет, что хрустальная туфелька не подходит ей по размеру или модель ей не нравится.
Пета продолжала пятиться к двери.
— Я сама как-нибудь справлюсь с Чарлзом, — пробормотала она.
— Но ты согласилась принять мою помощь.
— Это было глупо с моей стороны. Должно быть, я сильно ударилась головой, когда упала. Мне страшно подумать, сколько стоит один этот костюм! Да я на эти деньги могла бы кормить свою семью целый год.
— Семью?
Ее лицо словно окаменело.
— Мне не стоило говорить о моей семье. Мне надо уйти, прости меня. — Она продолжала пятиться, пока не оказалась у входной двери. — Спасибо тебе за все, что ты сделал, и еще раз прости.
— Пета...
Маркус поймал ее тремя пролетами ниже. Пета старалась идти быстрее, но она была на костылях.
Когда он дотронулся до ее плеча и повернул ее лицом к себе, то совсем не удивился, увидев слезы, текущие из этих прекрасных глаз.
Резко проведя по глазам рукой, она отступила назад. Он вытянул вперед руки, чтобы поддержать ее, но она отступила еще дальше.
— Оставь меня одну.
— Я немного настойчив, — признал Маркус, — но я действительно хочу помочь.
— Ты не можешь.
— Нет, могу, и ты прекрасно об этом знаешь, — сказал он мягко.
— Ну да, швыряться деньгами, — зло произнесла она, вытирая слезы и сердито сопя.
— Прости меня, — вздохнул он. — Может, начнем сначала?
Пета недовольно засопела, потом посмотрела на него в упор, в ее глазах он прочел явное недоверие.
