Кейт Харди - Требуй невозможного
— Спасибо, что пришла, — сказал он, вежливо поднявшись из-за стола. — Садись.
Она села, потом протянула ему золотистую коробку, перетянутую золотой лентой:
— Это тебе.
А вот этого он не ожидал.
— Я подумала, это будет более уместно, чем цветы или, м-м, вино.
Так, значит, она помнит французскую традицию приносить хозяину дома подарок. Он развязал ленточку и увидел, что в коробке его самая большая слабость — тонкие диски темного шоколада с кристаллами имбиря. Она помнит такую мелочь после всех этих лет? Это совершенно выбило его из колеи.
— Спасибо, — сказал он. — Хочешь кофе?
— Да, пожалуйста.
К его удивлению, она пошла за ним в крохотную кухню:
— Я могу чем-то тебе помочь?
«Да. Продай мне свою половину виноградника и уйди из моей жизни, пока я опять не потерял рассудок, желая тебя». — Он еле успел остановиться, чтобы не сказать это вслух.
— Нет, не нужно.
— А ты разве не спросишь, может, я пью кофе с молоком или сахаром?
— Ты никогда не пила кофе с молоком и сахаром, и очевидно, что не пьешь и сейчас. — Он развел руками. — Иначе ты не была бы такой стройной.
Она прищурилась:
— Ты переходишь на личности.
— Ты сама спросила.
— Так, значит, перчатки сняты?
— А они никогда и не были надеты. — Теперь его мысли понеслись по очень опасному пути. Перчатки сняты. Одежды сняты. Застенчивая, доверчивая улыбка Аллегры, когда он впервые ее раздел, и она отдалась ему без остатка.
«О Dieu».
Ему нужно во что бы то ни стало забыть о прошлом и сосредоточиться на настоящем.
Он поставил готовый кофе на поднос, достал из холодильника миску с помидорами и кусок сыра, потом взял еще из буфета буханку деревенского хлеба, положил все это на поднос рядом с кофе, двумя ножами и двумя тарелками и отнес это в кабинет.
— Угощайся, — сказал он.
— Спасибо.
Когда она даже не пошевелилась, он приподнял бровь, отломил себе кусок хлеба и отрезал большой кусок сыра.
— Извини, что так жадно ем. Умираю с голоду — я уже в шесть работал на винограднике.
— Так что мы будем обсуждать? — спросила она.
— Начнем с самого разумного — когда ты продашь мне свою половину виноградников?
— Это вообще не обсуждается, — сказала она. — Ксав, почему бы тебе не дать мне шанс?
И как, черт возьми, она только может задавать такой вопрос? Неужели ему нужно сказать ей открытым текстом, что в прошлый раз, когда он так в ней нуждался, ее рядом не было и он не хочет снова попадать в то же положение? Он не доверял себе, когда дело касалось ее. Он провел бессонную ночь, мрачно размышляя о том, что он все еще хочет ее не меньше, чем в двадцать один год. А это было слабостью.
— Потому что ты не создана для того, чтобы здесь работать, — уклончиво ответил он. — Ты только посмотри на себя. Дизайнерская одежда, шикарная машина…
— Нормальный деловой костюм, — поправила она, — а машина не моя, я ее взяла напрокат. Ты судишь меня, Ксав, и ты несправедлив.
Несправедлив? Это не он ушел тогда. Ее слова причинили ему боль, и ему пришлось приложить усилие, чтобы сдержать волну раздражения. И его усилия не полностью увенчались успехом.
— А чего ты ожидала, Аллегра?
— Все совершают ошибки.
Да. И он не собирался повторять свои.
Его мысли явно отразились у него на лице, потому что она вздохнула:
— Ты даже не станешь меня слушать, да?
— Ты все сказала вчера. — И десять лет назад. Когда не дала ему времени справиться с буквально навалившимися на него проблемами и бросила его.
— Знаешь, это не просто каприз.
И тут он заметил тени у нее под глазами. Похоже, не он один сегодня провел бессонную ночь. Несомненно, она тоже заново переживала воспоминания — плохие, которые чуть не стерли хорошие.
— Ладно, — с неохотой сказал он. — Объясни, я послушаю.
— И перебивать не будешь?
— Этого обещать не могу. Но послушаю.
— Ладно. — Она отпила кофе. — Мы с Гарри очень сильно поссорились, когда я впервые уехала в Лондон, и я поклялась, что никогда больше не вернусь во Францию. К тому времени, как я закончила колледж, я немного смягчилась и смотрела на все уже несколько по-другому. Мы помирились. Но на тот момент я уже обосновалась в Англии. И… — Она прикусила губу. — Ты вырос здесь, где твоя семья живет уже… сколько, лет двести?
— Около того.
— Ты всегда знал, где ты, когда просыпался. Ты чувствовал себя в безопасности. Ты знал, что здесь твое место.
— Ну да. — Даже когда он собирался в Париж, он всегда знал, что вернется в Ардеш и будет управлять виноградником. Но он подумал, что сначала ему стоит расширить свои горизонты, набраться опыта в плане бизнеса, посмотреть мир.
— У меня все иначе. Когда я была ребенком, родители таскали меня за собой по всему миру — то оркестр был на гастролях, то моя мать давала сольные концерты, а отец ей аккомпанировал. Когда родители были не на сцене, они репетировали и не хотели, чтобы им мешали. Моя мать иногда доходила до того, что в кровь пальцы стирала. Мы нигде никогда надолго не задерживались.
Он видел, как в глазах Аллегры отражалась пережитая в прошлом боль и как она старалась ее сдержать. И вдруг он понял, что она пытается сказать ему.
— А когда ты поселилась в Лондоне, у тебя появился свой дом. Корни.
— Именно. И возможность устроить свою жизнь так, как хотела я. Мне не указывали все время и не говорили, что делать. — На лице ее было написано облегчение. — Спасибо за понимание.
— Нет, ты была права, я все еще не понимаю. Ведь родные всегда на первом месте? — Именно так всегда поступала его семья…
Не считая матери.
Она отвела взгляд:
— Были и другие причины, по которым я не хотела возвращаться во Францию.
— Я? — Он не собирался этого говорить, но как-то само вырвалось.
— Ты, — подтвердила она.
Ну, по крайней мере, теперь это сказано. Больше им не надо изо всех сил обходить эту тему.
Она явно подумала о том же самом, потому что сказала:
— Я надеялась, тебя здесь не будет.
Он закатил глаза:
— Я стал партнером Гарри, когда папа умер. Ты не могла этого не знать.
— Мы никогда о тебе не говорили.
Неужели она хочет сказать, что поссорилась с Гарри из-за него? Но он не мог понять почему. Все было ясно — это она положила конец их роману, не он. И Гарри никогда бы не нарушил данное Жан-Полю слово и не рассказал бы Аллегре о проблемах с бизнесом и уходе Шанталь.
Для начала ему нужно было узнать ответ на самый важный сейчас вопрос.
— Зачем ты приехала, Аллегра?
— Потому что я в долгу перед Гарри. Не трать время и не пытайся устыдить меня за то, что не приехала на его похороны. Я это сделала не нарочно. Я и так чувствую себя виноватой.
