Диана Палмер - Укрощение холостяка
— Поедем на моем «ягуаре».
— У тебя «ягуар»?
Не говоря больше ни слова и даже не посмотрев на Кинга, Тиффани послала воздушный поцелуй отцу и потащила своего кавалера к выходу. Впрочем, его не пришлось уговаривать. Он остолбенел, когда Тиффани бросила ему ключи от машины, а сама села на место пассажира.
— Мне можно сесть за руль? — Уайат обрел, наконец, дар речи.
— Конечно. Вперед! Она застрахована. Но учти, я люблю быструю езду.
Особенно сегодня, мысленно добавила она. Ей опротивела эта вечеринка, смертельно надоел Кинг и вообще вся ее жизнь. Было невыносимо больно. Бежать! Бежать подальше от всего — вот чего ей сейчас хотелось.
Уайат завел машину и нажал на педаль. Окно со стороны Тиффани было открыто, и она, вытащив из прически заколки, тряхнула головой, так что ветер подхватил ее длинные волосы. Выпитое шампанское начинало действовать, и она вдруг почувствовала себя легко. Плевать ей на равнодушие Кинга! Вообще на все наплевать!
— Вот это машина! — в полном восторге воскликнул Уайат, выезжая на шоссе.
— Нравится? — Тиффани рассмеялась и, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Она не будет думать о Кинге. — Что это мы так ползем? Прибавь скорость, Уайат. Я люблю быструю езду.
Ей не пришлось повторять. Он нажал на газ, и сверкающая спортивная машина рванула вперед. Смех Тиффани зазвенел в темноте, как тысяча серебряных колокольчиков. Она наслаждалась бешеной скоростью, головокружительным вихрем движения. Ветер сдувал липкую паутину окутавшей ее невыносимой боли, ее…
Вой сирены вернул Тиффани к действительности. Обернувшись, она увидела позади вращающийся красно-синий маячок на крыше патрульной полицейской машины.
— Господи, откуда она взялась? С неба свалилась, что ли? — пробормотала Тиффани.
Уайат притормозил и остановился у обочины. Его лицо стало одного цвета с волосами.
— Прости, Тиффани. Я испортил тебе день рождения, — упавшим голосом пробормотал он.
— Не переживай. Ведь это я тебя попросила, — напомнила она.
Полицейский подошел к машине. Дрожащими пальцами Уайат пытался опустить стекло.
— Боже правый! Уайат? — изумился полицейский.
— Кто же еще, Билл, — с мрачным видом вздохнул Уайат, протягивая полицейскому водительское удостоверение. — Тиффани, это Билл Харрис, мой двоюродный брат. Он служит в полиции.
— Приятно познакомиться, офицер. Хотелось бы, правда, чтобы это произошло при других обстоятельствах, — слабо улыбнувшись, пролепетала Тиффани. — Оштрафовать следует меня, а не Уайата. Это моя машина, и это я попросила его ехать побыстрее.
— Вы шли со скоростью восемьдесят пять миль в час, — сказал полицейский. — Мне не хочется докладывать о случившемся мистеру Кларку. Уайат, ведь ты знаешь, как он суров с любителями погонять по шоссе.
— Мэр и так меня ненавидит, — простонал Уайат.
— Я не скажу ему, если ты не проговоришься, — усмехнулся Билл.
— Могу поспорить, он все равно узнает.
— Это моя вина, — бубнила Тиффани. — Сегодня день моего рождения!
В этот момент позади полицейской машины остановился черный автомобиль, из которого, к ужасу девушки, вылез Кинг Маршалл.
— В чем дело, Билл? — обратился он к полицейскому.
— Они превысили скорость, мистер Маршалл, — козырнул полицейский. — Могла произойти авария. Мне придется их оштрафовать.
— Догадываюсь, почему все произошло, — задумчиво произнес Кинг, глядя мимо Уайата на бледную от испуга Тиффани.
— Никто не приставлял мне к виску пистолет, — горячо возразил Уайат. — Я сам виноват.
— Будем считать, что вы извлекли из происшедшего свой первый урок — урок ответственности за свои поступки, — согласился Кинг. — Надо уметь сказать «нет». Пойдем, Тиффани, я отвезу тебя домой. На сегодня хватит приключений.
— И шагу не сделаю… — начала было бушевать Тиффани.
Кинг молча обошел машину, открыл дверцу и буквально вытащил Тиффани. От прикосновения его длинных, цепких пальцев к голой коже руки она вздрогнула.
— У меня нет времени на пререкания! — рявкнул он. — Ты и так навлекла на Уайата достаточно неприятностей. Поезжайте на «ягуаре» на ранчо, — вежливо обратился он к Уайату, — и заберите свою кузину. Простите, что испортили вам вечер.
— Он вовсе не испорчен, мистер Маршалл, — улыбнулся Уайат, глядя на Тиффани. — Все было замечательно, если не считать этого штрафа.
— Я тоже была рада с тобой познакомиться, — ответила Тиффани. — Да не тащи ты меня, Кинг!
— Идем! Спокойной ночи, Уайат, Билл.
Кинг повел упирающуюся Тиффани к своей машине. Усадив ее и пристегнув ремень, он сел за руль и завел мощный мотор.
— Ненавижу тебя, — сквозь зубы процедила Тиффани.
— Однако это не повод делать из Уайата правонарушителя.
— Ничего такого я не делала! Я просто разрешила ему сесть за руль.
— И попросила ехать побыстрее?
— Он не возражал.
Кинг взглянул на нее искоса. Несмотря на то, что Тиффани сидела в напряженной позе, а ее прелестное личико было искажено гневом, она его возбуждала. Бретелька сползла с ее плеча так, что обнажилась — более чем достаточно — одна грудь с торчащим соском. Белый шелк облегал каждый изгиб ее соблазнительного тела, цветочный аромат духов, словно невидимое облако, окутывал девушку.
Кинг закурил сигарету, но тут же потушил, вспомнив, что уже целую неделю не курит. И ехал он быстрее обычного.
— Не понимаю, какого черта ты меня пригласила на вечеринку, — резко бросил он, — если собиралась провести весь вечер с этим молокососом.
— Он не молокосос, а помощник мэра, — промямлила Тиффани.
Она взглянула на Кинга. Он был явно раздражен. А уж машина мчалась со скоростью, какая Уайату и не снилась.
— Вот уж не думала, что ты заметил, — съязвила Тиффани. — Ведь ты был так увлечен хорошенькой кузиной Уайата! А она просто прилипла к тебе!
— Прилипла, говоришь? — удивился он.
— А разве нет? — Тиффани отвернулась к окну. — Значит, мне показалось. Извини.
Кинг съехал на обочину и остановил машину, не заглушая мотора, затем он повернулся к Тиффани.
— А ты что — ревновала, детка? — поддразнил он ее. Но голосом, которого она никогда не слышала: мягким и низким, от которого ее сердце дрогнуло.
— Я просто хотела, чтобы ты был моим гостем, вот и все, — пролепетала она.
— Я тоже этого хотел, пока ты не стала охмурять беднягу Уайата, — упрекнул Кинг и, протянув руку, стал играть сползшей с плеча Тиффани бретелькой. Она хотела было ее поправить, но Кинг перехватил ее руку. Тиффани подняла на него глаза и вдруг услышала гулкие удары своего сердца.
