Арлин Джеймс - Не знаешь, что найдешь...
Предчувствуя недоброе, Леон повернул к заправочной станции на перекрестке шоссе и главной улицы и остановился. Взял шляпу (это была красивая касторовая шляпа коричневого цвета, отделанная шелковой лентой, с широкими полями) и провел рукой по волнистым волосам. Выйдя из машины, он надел шляпу и быстро пошел к автобусной остановке. Оставив машину у заправочной станции, Леон знал, что вскоре появится хозяин и займется ею. Зальет бак, проверит радиатор и, воспользовавшись ключом, оставленным в машине, отгонит ее в сторону. Когда Леон вернется, они, как всегда, обменяются приветствиями и новостями. Хозяин станции не возьмет с него денег, так как месяц еще не закончился. Леон был не единственным человеком, к которому относились подобным образом, но он был одним из немногих. Он заработал добрую репутацию трудолюбием, честностью и своевременной оплатой всех услуг. О Леоне сложилось очень хорошее мнение, и если какой-нибудь местный торговец вдруг говорил, что Леон обманул его, то все были уверены, что это ложь. Леон в свою очередь не оставался в долгу перед таким человеком и вправлял ему мозги.
Сейчас Леон ни о чем таком не думал. Он спешил: быстро перешел улицу и поднялся на тротуар, несколько возвышавшийся над дорогой. У витрины кафе он замедлил свой стремительный шаг. В глубине полутемного помещения горел свет, значит, София уже на ногах и сейчас разогревает гриль. Леон с большим удовольствием выпил бы сейчас чашку горячего кофе и плотно позавтракал. Но он не успел поддаться соблазну, так как, повернув за угол, остановился как вкопанный.
Она лежала на деревянной скамейке, положив руку под голову, подогнув под себя ноги и накрыв их юбкой. На ней были босоножки и платье в мелкий сине-зеленый цветочек с короткими рукавами. Прямые светлые волосы рассыпались по плечу и свешивались на скамейку. Она спала, и было видно, что ей очень холодно.
В какое-то мгновение Леон подумал, не развернуться ли ему и уйти. Наверняка она обижена и рассержена, и есть за что. Сейчас на него обрушится неминуемый поток истеричных упреков. Но он не трус и не сбежит от выволочки, которую вполне заслужил. Кроме того, его нестерпимо тянуло увидеть, как выглядит эта женщина. Он хорошо помнил портрет, этот ангельский образ, и в какой-то степени ему хотелось разочароваться. Он глубоко вздохнул, сделал несколько шагов вперед и остановился. В профиль ее лицо казалось детским, невинным и действительно ангельским. Но потом его взгляд скользнул по фигуре, и ангел превратился в женщину. «Множество округлых линий», – писала Доди, и она была права. Облегающее платье оставляло мало простора для воображения. Особенно там, где линия бедра, закругляясь, переходила в узкую талию. Открытый лиф платья позволял видеть пышные груди. Леон смотрел на ее крохотные ноги и маленькую руку, опустившуюся на скамейку и прикрывавшую округлый живот. Сомнения не было. Это – Кэсси, настоящая, необыкновенно женственная. Вероятно, стоит смириться с обидой, надутыми губами и недовольством. Леон сдвинул шляпу назад и еще раз окинул Кэсси внимательным взглядом. Да, лицо у нее ангельское, но тело создано для греха. И именно это увлекло его воображение.
Хватит, остановись, сказал он себе твердо. Вначале узнай эту малышку. Один неверный шаг – и ты окажешься связанным супружескими узами только для того, чтобы спустя некоторое время понять, что тебе нравится лишь ее внешность, и ничего больше. С другой стороны, вполне вероятно, что и ты не в ее вкусе, а может быть, и вся здешняя обстановка.
Леон поднял голову и протянул было руку, чтобы дотронуться до ее лица, но передумал. Впрочем, рано или поздно придется все равно разбудить ее. Он неуверенно поправил шляпу и кашлянул. Никакого результата. Он протянул руку к ее плечу, но, увидев свои грязные пальцы, заколебался. Надо быть поосмотрительней. Осторожно, затаив дыхание, он коснулся ее руки. Веки с блестящими светлыми ресницами медленно поднялись. На него посмотрели ясные зеленые глаза.
– О, – выдохнула Кэсси через секунду, пытаясь сесть. Одной рукой она поправила юбку, а другой – волосы. Юбка прикрыла колени, а волосы послушно улеглись. Она моргнула. – Извините. Кажется, я заснула.
И она еще извинялась! Он опоздал на несколько часов, а она извинялась. Он отвернулся, чувствуя за собой вину. В ее глазах появилось беспокойство. Леон быстро подался к ней и снял шляпу.
– Нет, это я должен просить прощения, мэм. Машина сломалась прямо посреди пустыни, и у меня не было рации. Так что ничего не оставалось делать, как заняться починкой. А рацию, по правде говоря, я забыл.
– Понятно. Ну что же, что случилось, то случилось. – Она улыбнулась. У нее были белые ровные зубы, за исключением одного нижнего спереди, слегка заходившего за соседний.
Заметив этот крошечный недостаток, Леон почувствовал некое облегчение. Она небезупречна, хотя очень близка к совершенству. Так или иначе, она настоящая и сейчас здесь, перед ним и смотрит на него с некоторым замешательством. Вдруг Леон понял, что внимательно разглядывает ее. Подняв руку, он потер затылок.
– Вы... вы, должно быть, ужасно устали, – пробормотал он.
Она кивнула и смущенно опустила взгляд.
– Думаю, да. Когда я прилегла на скамейку, я никак не ожидала, что усну. Было так... – она пожала плечами, – загадочно, нереально. – Она подняла глаза. – Странное место. Вокруг ни единой живой души.
Леон чувствовал себя подлецом.
– Я очень виноват. Но ничего не мог поделать. Засорился карбюратор, двигатель перестал работать. Я оказался на полпути между домом и городом. Двадцать миль до города и столько же обратно. Вокруг – никого, а я, идиот, забыл рацию дома на кушетке.
Она улыбнулась.
– Значит, вы все-таки отремонтировали машину, да?
Леон развел руками.
– Ничего не оставалось делать.
Кэсси разулыбалась.
– Если бы это произошло с моим отцом, или Ньютом, или кем-нибудь еще, кого я знаю, за исключением, пожалуй... – Тут ее улыбка погасла, и она поспешно закончила: – Да, наверняка мы добирались бы пешком и все еще были бы в пути.
Леон понял подтекст – и был польщен.
– Не скрою, я умею держать в руках инструмент, в этих краях ты просто обязан уметь это делать, даже когда рация при тебе!
Она засмеялась, а он почувствовал себя необыкновенно умным.
– Я никак не мог добраться раньше, – продолжал Леон, – но по крайней мере вызвал бы кого-нибудь встретить вас, вместо того чтобы оставлять здесь на произвол судьбы.
Она покачала головой.
– Ничего. Все в порядке. Было не так уж страшно. Кажется, я правильно сделала, что заснула.
Она потерла ладонями предплечья, пытаясь согреться, и Леон понял, что ей холодно, несмотря на то что солнце уже взошло. Он поднялся.
