Кейт Хьюит - Подари мне себя
– Обеспокоенной? – недоверчиво и пренебрежительно отозвалась она. Тем не менее он все еще видел тени в ее глазах, чувствовал ее хрупкость. Она наклонила голову и опустила взгляд. – Какой вы чувствительный, – пробормотала она.
Люк почувствовал желание. Слишком давно были у него отношения с девушками, как и секс. Должно быть, это была единственная причина, почему он вообще реагировал на эту женщину.
Аурелия уверенным шагом приблизилась к нему и посмотрела на него понимающе. Люк непроизвольно сделал шаг назад, к двери.
– Я думаю, это вы обеспокоены, начальник, – сказала она и с циничной улыбкой протянула руку и прикоснулась к его выпуклости на брюках.
Люка тряхнуло, как от электрического разряда. Он сделал еще шаг назад и с отвращением покачал головой:
– Да что с вами такое?
– Очевидно, ничего. Судя по вашей реакции.
– Если я вижу молодую и привлекательную женщину в нижнем белье, то да, мое тело реагирует само по себе. Вот и все.
– О-о, так это была просто забота о моем эмоциональном состоянии? – Она отступила назад. Ее улыбка теперь была холодной, а взгляд твердый.
– Вы думаете, что я пришел к вам? – Он коротко и зло рассмеялся. – Это вы пришли ко мне. Вы мне даже не нравитесь.
– А когда это имело значение? – вздернула она подбородок, ее взгляд все так же был твердый.
– Для меня имеет.
– Как странно. – Она отвернулась от него и надела джинсы. – Ну, можете вздохнуть с облегчением. Я в порядке.
И хотя Люк понимал, что он должен уйти и, более того, никогда не приходить сюда, он не двигался.
Он стоял и смотрел, как Аурелия складывает всю одежду, разбросанную по комнате, в большую сумку. Она посмотрела на него снизу вверх, и на секунду она показалась ему такой юной, такой уязвимой, а потом улыбнулась. Он ненавидел эту холодную, циничную улыбку.
– Все еще здесь, начальник? Все еще надеетесь?
– Я здесь, – сказал он сквозь зубы, сдерживая ярость, – потому что вы полная катастрофа. Я не могу доверять вам. Час назад вы вырубились на полу этой комнаты. Мне не нужно, чтобы бульварная пресса написала о том, как вы без чувств лежите в комнате отдыха.
Она закатила глаза.
– О-о, я начинаю верить, что вы действительно волнуетесь обо мне. Но я в самом деле в порядке.
Люк кивнул:
– Тогда я прощаюсь с вами и буду вам очень признателен, если вы покинете здание через черный ход.
– Я всегда так делаю. Папарацци, знаете ли. – Она улыбнулась, но он видел, что ее подбородок дрожит, и он понимал, что своими словами причинил ей боль. И понимал, что ему не должно быть никакого дела до нее, но тем не менее его это сильно задело.
– До свидания, – сказал Люк. Чем раньше он избавится от нее, тем лучше. Она не ответила, а только смотрела на него, вздернув подбородок. Выругавшись вслух, Люк повернулся и вышел из комнаты.
Глава 2
– Открытие магазина «Брайант» ударило в самую точку между умалением собственного достоинства и уверенностью, – зачитывала Джейн из газеты, заходя в кабинет Люка и ногой закрывая дверь. Она взглянула на него поверх газеты, в ее глазах было торжество. – Это был абсолютный успех!
Люк сдержанно улыбнулся. Он быстро просмотрел утренние заголовки и знал, что открытие было воспринято хорошо. И Люк надеялся, что Аарон согласится на то, чтобы переорганизовать все магазины «Брайант» по всему земному шару.
Люк почувствовал знакомый укол разочарования из-за того, что он по-прежнему должен согласовывать решения с Аароном, несмотря на то, что ему уже тридцать восемь лет и он более десяти лет управлял магазинами. Он, конечно, заработал доверие, но их отец в своем завещании передал все полномочия Аарону. И Люк знал, что Аарону нравится эта власть.
– Выступление Аурелии было неплохим, – продолжала Дженна. – Все газеты говорят о ней.
– Как всегда, – сухо ответил Люк и, развернувшись в своем кресле к окну, стал смотреть на довольно скучный вид Манхэттена, покрытого летней дымкой. Он не хотел думать об этой бывшей принцессе поп-музыки.
– Очевидно, это был гениальный ход, пригласить ее выступать, – сказала Дженна с ноткой самодовольства.
– Ударить в самую точку между умалением собственного достоинства и уверенностью? – процитировал Люк. Газеты сумели высмеять Аурелию даже тогда, когда хвалили открытие. Как она выдерживает все это? Или ей все равно?
– Может, нам стоит пригласить ее на все наши открытия? – предложила Дженна, и Люк удивленно посмотрел на нее.
– Не думаю.
– Почему нет? – упорствовала Дженна. – Я знаю, что она ушла со сцены, но людям нравятся ее песни. И газеты оценили наш ход с приглашением бывшей поп-звезды…
– Наша собственная бывшая знаменитость. Да, я читал газеты. Я просто не уверен, что это сработает. – Люк обернулся и посмотрел на Дженну. Ему нравилось нанимать молодых людей со свежими взглядами и идеями. Он хотел инноваций и изменений, в отличие от своего брата. Но он не хотел Аурелию.
На самом же деле проблема была в том, что он хотел.
– Может быть, и нет, – упорствовала Дженна. – Но это сработало. Правда заключается в том, что больше никто не хочет старых магазинов «Брайант». Не составит особого труда просто двигаться по накатанной.
– Скажите это Аурелии, – ответил Люк, давая ей понять, что разговор окончен, но Дженна испустила резкий смешок.
– Но это все, что у нее есть. Вы знаете, что она собиралась петь какую-то народную песню. Сентиментальную. – Дженна закатила глаза, а Люк замер.
– Народную песню? Но она поп-звезда.
– Я знаю. Смешно, правда? И о чем она думает? Она хотела надеть джинсы и играть на гитаре. Как будто мы ее для этого пригласили.
– Что ты ей ответила? – помолчав, спросил Люк.
– Я сказала ей, что мы наняли ее быть Аурелией.
Покрутив ручку, Люк внимательно посмотрел на девушку.
– И что она сказала?
Дженна пожала плечами.
– Немного. Это мы нанимаем ее. Что ей еще оставалось?
«Ничего», – предположил Люк. Но кто же на самом деле была эта Аурелия?
– Это все, спасибо, Дженна.
Она посмотрела на него слегка обиженно и вышла из кабинета. Люк откинулся на спинку кресла и потер лицо.
Он не хотел думать об Аурелии. Совсем не хотел.
Вздохнув, он снова посмотрел в окно. Предложение Дженны нелепо. Не нужно нанимать Аурелию, чтобы петь на всех его открытиях магазинов. И он больше не хотел ее видеть. Никогда.
«Тогда почему ты не можешь выбросить воспоминания о ее глазах из своей головы?»
Ее глаза. Когда он закрывал свои, он видел ее глаза, печальные и храбрые. Он был смешон, думая о женщине, чей образ жизни, ценности, действия он презирал. Она могла написать сентиментальную песню, но она сама не могла измениться.
