Люси Гордон - Дэниел и его дочь
— Я могу, — вымолвила она нерешительно, как бы идя на уступку, — представить вас человеком значительным…
Он состроил довольную мину.
— …но уж никак не потрепанным мужчиной среднего возраста.
Дэниел поджал губы и смерил ее взглядом, словно оценивая, насколько она тверда в своем решении.
— Потрепанным! — заявил он требовательным тоном.
— Значительным! Это мое последнее слово!
Вдруг его осенило: он достал из кармана очки в тяжелой черной оправе и напялил на нос.
— Мужчиной среднего возраста вы никак не можете выглядеть, даже если наденете очки. Волосы ваши все при вас и ничуть не поседели.
— Это Фиби виновата, — заявил он, проводя рукой по черной блестящей шевелюре. — Я хотел перед выходом из дома чуть припудрить виски мукой, но она не разрешила.
— По-видимому, она обладает здравым смыслом, который — уж извините — унаследовала безусловно не от вас.
— Да, он у нее от мамы, — улыбнулся Дэниел.
— Ну что ж, поздравьте ее от моего имени, — довольно сухо откликнулась Ли.
— Эта дама много лет назад ушла из моей жизни. О чем я в настоящий момент нисколько не жалею.
И он взглянул ей прямо в глаза.
Ли глубоко вздохнула. Она не доверяла этому мужчине. Не то чтобы знала о нем что-нибудь плохое, но не доверяла всем мужчинам вообще, а уж наделенным обаянием — тем более. Джимми Мередит был самым обаятельным мужчиной на свете — ну, на протяжении какого-то времени…
— Я сниму вас в очках, — уступила она.
— Фиби сказала, что вы в разводе, — спокойно заметил он, пропуская ее слова мимо ушей. — Это так?
Ли отвернулась к полке с пленками и принялась шарить на ней.
— Это профессиональный вопрос?
— Вы отлично понимаете, какой это вопрос.
— Да, я в разводе.
— И давно?
— Уже три года.
— Достаточный срок для того, чтобы встретить еще кого-нибудь. У вас кто-то есть?
— Нет.
— Давайте сходим куда-нибудь.
— Нет.
— Почему? Из-за моего поведения на шоссе?
— Конечно, нет.
Она повернулась к нему лицом. Он внимательно рассматривал свои ногти.
— Хорошо. Если вы готовы к съемке, я тоже готов. Давайте начнем, — сказал он резко, что удивило Ли.
Посадив Дэниела на высокий стул, Ли стала расхаживать вокруг, присматриваясь к нему. Обычно в подобных ситуациях она собственными руками поворачивала голову клиента то в одну, то в другую сторону, но сейчас довольствовалась тем, что приказывала Дэниелу смотреть то вправо, то влево, то на нее, то поднять голову немного вверх.
— Как вы допустили, чтобы книга вышла с этой отвратительной фотографией на обложке? — спросила она.
— Я ничего о ней не знал. И когда услышал от моего агента, что издательство намерено опубликовать книгу вторично, Фиби подговорила меня заменить фото. А потом сообщила, что знает великолепного фотографа. Лишь тут до меня дошло, что она управляет мною, словно кукольник — марионеткой.
И они с дочерью обменялись нежными взглядами. Так смотрят друг на друга друзья, знающие, что им больше не на кого рассчитывать в целом мире.
Закончив фотографировать Дэниела, Ли предложила ему сняться вместе с дочкой. Фиби не заставила просить себя дважды. Она держалась так естественно, словно была рождена для съемок.
Ли несколько раз щелкнула их вдвоем, затем сказала:
— Осталось несколько кадров. Может, пустить их на Фиби?
Она включила проигрыватель, и музыка заполнила студию. С природной грацией Фиби начала раскачиваться в такт мелодии. Медлительные движения и рыжие волосы придавали ей некое сходство с тигрицей, и Ли с энтузиазмом жала и жала на кнопку, пока кадры не кончились.
В этот момент в студию вошли Марк и Соня. Фиби бросилась к подруге и засыпала ее восторженными восклицаниями о сегодняшнем дне.
Ли направилась в кабинет. Дэниел последовал за ней и плотно прикрыл за собой дверь.
— Мне бы очень хотелось еще увидеться с вами.
Ах так, он, значит, не отказался от своего намерения, а просто выжидал подходящий момент! Ли постаралась не прислушиваться к внутреннему голоску, предательски нашептывавшему ей, что она этому рада-радешенька.
— Почему вы сторонитесь меня? — настаивал он. — Или все же у вас кто-то есть?
— Нет-нет, сейчас я совершенно одна, и это меня вполне устраивает.
— Надолго ли?
Она, к счастью, не успела ответить: дверь распахнулась, и в комнату влетела Фиби.
— Миссис Мередит, когда снимки будут готовы? — спросила она.
— Послезавтра.
— У вас ведь есть моя визитная карточка, — вмешался Дэниел. — Позвоните, когда они будут готовы, и я за ними заеду.
Он взял ее руку и какой-то миг подержал в своей. Это мягкое, но настойчивое рукопожатие взволновало ее.
После шумного прощания Дэниел, обняв дочь за плечи, увел ее. Ли вздохнула с облегчением. У нее не было ни малейшего желания увидеть их еще раз.
* * *Весь следующий день Джиллиан была настроена восторженно.
— Вот повезло-то — познакомиться с самим Дэниелом Рейфом. В жизни он лучше, чем на экране, правда?
— Вот уж не знаю, — холодно ответила Ли. — Я так редко смотрю телевизор. Фото его дочки у тебя?
Разглядывая ее снимки, обе не переставали удивляться фотогеничности девочки.
— Пошли их в агентство моделей, — предложила Джиллиан.
— Не могу. Папаша в гневе разнесет нас в пух и прах.
— А чего хочет сама Фиби?
— Она-то мечтает стать моделью, но, может, это с годами пройдет. Отец, во всяком, случае, надеется.
— «Пройдет»! Ничто не проходит! Особенно с такими данными.
Оставшись одна, Ли еще раз взглянула на фотографию Дэниела. Его лицо выражало смесь серьезности с ироничностью. Оно было полно жизни, темные глаза блестели, крупный рот, казалось, был создан для улыбки… и еще кое для чего…
Этот рот привлек особое внимание Ли. Интересно, приятно ли его целовать? Прими она приглашение, они, ясное дело, закончили бы вечер в постели, а вот этого-то ей и не хотелось.
Ли запаковала фотографии и приложила к ним коротенькую официальную записку: надеется, мол, что ее работа понравится. Она уже надписывала адрес на конверте, когда в студии появился Марк.
— Я просто шел мимо и решил посмотреть, как ты тут.
— Очень мило с твоей стороны, братишка, — улыбнулась Ли. Интересно, а что его на самом деле привело сюда?
— Как получился наш знаменитый клиент?
— О'кей, — ответила она и вызвала по телефону курьера. Положив трубку, она поймала недовольный взгляд брата.
— Я-то думал, что они придут сюда смотреть пробы, — сказал он. Ах вот оно что!
