Кэтрин Гарбера - Мужчина без слабостей
— Вот почему ты мне нужна. Ты должна быть рядом со мной. Ты и наш ребенок. Я не хочу к концу своих дней обнаружить, что кроме «Толли-Паттерсон» у меня больше ничего нет. Кэссиди, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж!
Разве такие слова могут оставить равнодушным сердце женщины? Кэссиди ничего не могла поделать с собой, хотя и подозревала, что за столь разительными переменами что-то кроется.
С другой стороны, Донован предлагал ей больше, чем она от него ждала. Он очень гордился тем, что имеет убеждения и держит слово. А это значит, что теперь, когда вот-вот родится их ребенок, она может построить такую семью, о какой всегда мечтала.
— Гм…
— Что?
— Замужество сейчас… с этим… — она показала на живот, — я как-то не собиралась… Мне хотелось бы большую свадьбу и все такое…
— О чем это ты?
А что такого она сказала? Конечно, ей хочется, чтобы их ребенок родился в семье, с именем Донована, но свадьба, предполагавшая массу гостей, невозможна до той поры, пока она не родит.
— Я говорю о том, что давай поженимся тайно. Чтобы присутствовали только наши родные, а большую церемонию устроим, когда уже родится ребенок.
А вот об этом Донован как-то и не подумал — что делать, если он получит согласие Кэссиди? Тайная женитьба — это не совсем то, что полностью отвечало бы воле деда. Адвокат Донована искал любую выгодную его клиенту лазейку, но и адвокат деда был не лыком шит. Да и сам дед оказался не промах, уж он постарался, чтобы его странные требования к следующему исполнительному директору фирмы «Толли-Паттерсон» неукоснительно исполнились. И не важно, что все, услышавшие его волю, сочли бы деда сумасшедшим. Закона он не нарушил.
— Зачем сохранять свадьбу в тайне?
Кэссиди покраснела и прикрыла живот руками. Под одной рукой она почувствовала глухой удар.
— Просто я не хочу, чтобы все думали, будто ты женился на мне из-за ребенка.
— Кэссиди, но это же глупо! Кого волнует, кто и что подумает?
— Меня, — тихо отозвалась она.
— Тогда ладно. Пусть будет по-твоему.
— Правда?
— Да.
— Спасибо.
— Да на здоровье, — и он обнял ее.
Ее дыхание защекотало ему шею, когда она тоже обняла его. Донован подумал, что все правильно. И то, что он держал Кэсси в своих объятьях, тоже правильно. Потому что с ее животом объятье было совсем другое, чем все их прежние. И не в том дело, зачем он вернулся к ней. Он был там, где хотел быть.
В этот момент Кэссиди откинула назад голову, и он заглянул в карие глаза. Потом взял в ладони ее лицо и наклонился к губам. Она приподнялась на цыпочки. Он тронул ее губами раз, другой, а потом почувствовал, как ее язычок коснулся его нижней губы.
Нет, он не забыл поцелуев Кэссиди. Она — единственная женщина, которая абсолютно ему подходила. И в их сексе никогда не было никакой неловкости, она больше всех была ему по вкусу. Он поцеловал ее и только тут понял, насколько же соскучился.
Запустив руку в ее волосы, Донован начал поглаживать пальцами ее шею. Она глухо застонала, в ответ он тоже застонал, и одна рука его скользнула вниз, по женским бедрам — он хотел покрепче прижать Кэсси к себе. Она чуть-чуть переступила, и тут Донован почувствовал легкий толчок. Это сбило его с толку. Он отскочил и с изумлением воззрился на ее живот.
— Ух ты!
Кэссиди улыбнулась:
— В полдень он особенно активен.
— Он?
— Да, он. У нас сын.
— Сын, — тупо повторил Донован. Он как-то и не думал о поле ребенка. Господи, у него будет сын! Это потрясло его больше, чем известие о беременности Кэсси. Донован без сил опустился в кресло.
— С тобой все в порядке? — встревожилась она.
— Да-да, но знаешь, я как-то все думал о твоей беременности и совершенно не подумал о самом ребенке: кто родится, мальчик или девочка, и какой он будет…
Она улыбнулась:
— Ну конечно, одно дело — беременность, и совсем другое — будущий ребенок. Да?
— Да, именно! Так вот, я хочу устроить все как можно скорее.
— Что устроить? Жениться?
— Я возьму на себя все хлопоты…
— Хорошо. Мне только хотелось бы, чтобы церемония проходила на побережье, у моих родителей.
— Прекрасно. Можешь готовиться. Когда ты родишь?
— Через пару недель, может, раньше…
— Тогда я хочу, чтобы мы поженились в эти выходные.
— Так скоро?
— У нас нет времени, если хотим, чтобы к рождению сына мы были женаты.
— Для тебя это так важно?
— Да, — ответил Донован и понял, что это действительно важно для него. Он хотел сделать все, чтобы у юристов не возникло никаких вопросов по поводу его брака и рождения сына. Значит, он должен жениться до рождения ребенка. Да и Кэссиди к родам должна носить его фамилию.
— Я позвоню маме и узнаю, в состоянии ли она быть в эти выходные распорядительницей на церемонии. Адам в Нью-Йорке. Надо узнать, сможет ли он вернуться, — сразу озаботилась Кэссиди.
— Будут оба твоих брата? — спросил Донован, подозревая, что парнишки Франзоне вряд ли ему обрадуются.
— Надеюсь. Не волнуйся, они смирились, что у меня будет ребенок.
Вот уж в смирении братишек Кэссиди Донован почему-то сомневался. Старшие братья в любую минуту готовы были встать на защиту сестренки. Так что лучше бы им не встречаться с Донованом до самой свадьбы.
Полдень миновал, солнце пекло уже и на крыльце. Солнечные лучи словно позолотили ее темные волосы, и у Донована от этой картины перехватывало дыхание. Все-таки Кэсси — самая прекрасная женщина в мире! Трудно поверить, что все сладилось так легко.
Его жизнь всегда становилась ярче, когда она была рядом. Сам Донован никогда в этом не признался бы, но, возможно, дед оказал ему услугу, внеся тот самый пункт в главные условия завещания, исполнение которых и давало Доновану возможность претендовать на столь вожделенный пост главы компании.
Судя по всему, Кэссиди возлагает большие надежды на их брак. И Донован тут же мысленно поклялся, что она никогда не узнает, почему он вернулся. А вернулся он только затем, чтобы занять директорский пост в «Толли-Паттерсон».
ГЛАВА ВТОРАЯ
Разработка деталей никогда не была сильной стороной Кэссиди — в отличие от Донована. Он продолжал говорить о том, что еще следует сделать, но, взглянув на свою невесту, понял, что его слова не достигают цели.
Шла первая неделя августа, беременность подходила к концу, и Кэссиди была большой и неповоротливой, как вытащенный на берег кит. Да и чувствовала она себя примерно так же…
— Ты меня слушаешь? — спросил Донован.
Он уговорил ее выбраться в загородный клуб, в котором состояли членами оба их семейства. Они сидели на веранде в отдельном укромном уголке с видом на океан, и Кэссиди наслаждалась бризом, ласково обвевающим ее.
