Линн Грэхем - Арифметика любви
При одном упоминании о том ненавистном прозвище, которое приклеилось к ней в деревне деда, Фрэнки содрогнулась, а когда Сантино напомнил, что его едва не силой заставили жениться на ней, ее терпению пришел конец.
— Ты свинья! — завизжала она, замахиваясь на него.
Но Сантино проворно уклонился от удара. Фрэнки потеряла равновесие, наступив на длинную полу плаща, все еще висевшего на ее плечах, и с криком упала на землю, сильно ударившись головой. Боль… потом темнота и пустота.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда Фрэнки медленно и с большим трудом открыла глаза, первое, что она почувствовала, — сильная головная боль. Она обвела комнату взглядом. Странное и совершенно незнакомое помещение.
Каменные стены, узкие стрельчатые окна, больше похожие на окна замка, огромных размеров комната с массивной старинной мебелью готического стиля.
Краем глаза она уловила какое-то движение и повернула голову. Темная мужская фигура выступила из тени. В одно мгновение все всплыло в памяти. Фрэнки с трудом села. Спутанные пряди волос рассыпались вокруг, пылающего лица.
— Ты! — воскликнула она.
— Я вызову доктора, — отозвался Сантино, подавшись вперед, чтобы дернуть шнур звонка, свисающий за кроватью.
— Не трудись! — процедила Фрэнки сквозь зубы, отбрасывая простыню и намереваясь встать. Комната поплыла у нее перед глазами.
Она прижала пальцы к вискам. Сильные руки решительным движением снова уложили ее на подушки.
— Не дотрагивайся до меня! — вскрикнула Фрэнки, отказываясь сдаваться собственной телесной слабости.
— Помолчи, — кратко скомандовал Сантино. — Дурной характер уложил тебя в эту постель, а мог бы и убить!
Как смеет он разговаривать с ней подобным тоном?
— Твои дурацкие игры уложили меня в постель! Ты виноват, что я упала!
— Я виноват? — не в силах поверить, повторил Сантино. — Ты замахнулась на меня!
— В следующий раз не промахнусь! Куда ты меня завез? — Фрэнки злобно огляделась. — Я хочу вернуться домой!
— Но ты дома. Ты со мной, — неторопливо проговорил Сантино.
— Ты сошел с ума… ты — безумец! — беспомощно восклицала Фрэнки. — Что ты сделал с моей машиной?
— Поскольку она тебе больше не нужна, я вернул ее фирме проката.
Дверь открылась, и в комнату вошел высокий, видный мужчина лет пятидесяти.
— Я — доктор Орсини, синьора Витале. — Он поставил чемоданчик на столик рядом с кроватью. — Как вы себя чувствуете?
— Я не синьора Витале, — неуверенно проговорила Фрэнки.
Доктор посмотрел на Сантино. Тот улыбнулся, слегка пожал плечами и, что-то взяв с туалетного столика, протянул доктору.
— Что это? Что ты показываешь ему? — тревожно спросила Фрэнки.
— Одну из наших свадебных фотографий, саrа miа![1] — Сантино бросил на нее испепеляющий взгляд из-под роскошных черных ресниц.
Фрэнки злобно воззрилась на фотографию, на которой была она, шестнадцатилетняя девочка, в старомодном свадебном наряде, влюбленно и с обожанием смотрящая на Сантино. В улыбке Сантино видны скорее стоически сжатые зубы, а вовсе не романтический пыл!
Слезы затуманили ее глаза. Внезапно она поняла, что ненавидит Сантино! Ему не обязательно было устраивать эту свадьбу. Когда он осознал тяжесть ситуации, в которой они оказались, то вполне мог бы тайно вывезти ее из деревни и отправить домой в Лондон. Но он просто уступил гневным требованиям ее деда и женился на ней!
— Этот человек некогда был моим мужем, но сейчас он мне не муж. Фактически…
— Саrа… — процедил Сантино отвратительно снисходительным тоном.
— …он угнал мою машину! — решительно закончила Фрэнки.
Старательно избегая смотреть на нее, доктор Орсини что-то прошептал Сантино.
— Франческа… — пробормотал он. — Я знаю, что сейчас ты не слишком хочешь видеть меня, но твои дикие истории начинают звучать немного странно.
Она бросила на Сантино такой испепеляющий взгляд, который свалил бы и носорога. А ему — хоть бы что. Чувственный рот Сантино растянулся во всепрощающей улыбке, белые зубы блеснули на фоне бронзовой от солнца коже.
— Grazia, саrа…[2]
— Думаю, вам будет приятно узнать, что на рентгеновском снимке все чисто, — успокаивающим голосом сказал ей доктор Орсини.
Он ей не верит; этот человек не поверил ни единому ее слову!
— Снимок… какой снимок? — забормотала она.
— Вчера вечером, пока ты была без сознания, тебе сделали рентген, — сообщил Сантино.
— Вчера вечером?.. — растерянно повторила она.
Сантино утвердительно кивнул:
— Ты пришла в сознание только сегодня утром.
— Где делали рентген? — выдавила она.
— В лазарете монастыря Святой Марии.
Я в монастыре? Возможно, в палате для очень богатых пациентов? Голова Фрэнки закружилась.
— Ваш муж очень тревожился и принял все меры предосторожности, — спокойно, объяснил доктор. — Постарайтесь не волноваться, синьора.
— С моими нервами все в порядке, — пробормотала Фрэнки.
Голова сильно болела, а мысли путались. Может быть, она лежит до сих пор без сознания. Это самое соблазнительное объяснение. Но было нечто ужасающе реалистичное в том, как Сантино непринужденно разговаривал с доктором, как провожал его до двери, извиняясь за то, что задержал его, и желая благополучно добраться до дома. Ее итальянского хватало, чтобы понять этот короткий диалог.
— Ты проголодалась? — спокойно поинтересовался Сантино.
Фрэнки неуверенно покачала головой.
— Я хочу, чтобы ты объяснил, что происходит.
Сантино посмотрел на нее, и его губы скривились в сардонической усмешке.
— Я решил, что пришло время напомнить, что у тебя есть муж.
— Последний раз повторяю… ты мне не муж!
— Наш брак не был ни аннулирован, ни прекращен разводом. Таким образом, — терпеливо рассуждал Сантино, — мы по-прежнему муж и жена.
— Ни за что! — бросила Фрэнки. — Наш брак был аннулирован!
— Ты в это действительно веришь? — удивился Сантино.
— Я не просто верю, — возразила Фрэнки. — Я знаю точно, потому что это правда!
— И как же называлась юридическая фирма, которая оформляла документы… некие господа Свитбери и Хачинс? — поинтересовался Сантино.
Фрэнки беспокойно заморгала.
— Да, именно так… и сам факт, что тебе известно это… — она внезапно задохнулась, — подтверждает, что ты знаешь, что мы не женаты много лет!
— Неужели? — Сантино прошелся к окну и грациозно повернулся лицом к ней. — Аннулированный брак означает, что его никогда и не существовало. Тогда не угодно ли согласиться, что, если бы наш брак был аннулирован много лет назад, я бы не имел перед тобой финансовых обязательств?
