Патриция Притчард - Сладкие мечты
Но самый чудесный, самый восхитительный итог сейчас принимает душ у нее в доме. Ренни посетила мысль встать рядом с ним под струи воды. Нет, они еще не выяснили кое — какие недоразумения, поэтому ни к чему усложнять и запутывать отношения. Но мысль соблазнительная.
Хитрая миссис Дэниельс предложила забрать Бекки на денек, якобы для того, чтобы ее мама немножко отдохнула, однако Ренни подозревала, что подруга взяла на себя роль свахи. И если им с Джесси нужно время побыть наедине, они его получили.
Когда Ренни вошла в дом, вода уже не шумела. Налив Джесси кофе, она вернулась на веранду.
Через несколько минут хлопнула дверь, и Ренни замерла в ожидании. Джесси подошел сзади, обнял ее, ткнулся лбом ей в макушку.
— Нам ведь надо поговорить, — сказал он.
— Знаю. Видимо, начать следует мне, потому что я совершенно неправильно оценила тебя. — Ренни повернулась к нему лицом. — Прости, я осуждала тебя за дорогие вещи, полагая, что ты относишься к ним так же, как и Робин. Теперь понимаю, сходство лишь внешнее.
— А машина? Она автоматически ставила меня на место победителя в соревновании молодых карьеристов, — поддразнил он ее, потом вдруг посерьезнел. — На самом деле, если не считать одежды, это моя первая крупная вещь, первая новая машина. До нее все были подержанными, ведь я только в прошлом году вернул ссуду за обучение.
— Не надо, теперь я чувствую себя и вовсе отвратительно. — Ренни спрятала лицо у него на груди.
— Дорогая, ну что ты? Я сказал об этом не для того, чтобы огорчить тебя. Дело в том, что в некотором смысле ты права. Мне было очень важно создать образ внешнего благополучия, ибо тогда, глядя на себя в зеркало, я мог сказать: мама ошибалась, я способен достичь гораздо большего, чем тот никчемный разгильдяй, каким она считала меня в детстве.
Голос немного дрогнул, и Ренни поняла, что ему до сих пор больно вспоминать об этом.
— Итак, на мой взгляд, я был вечным неудачником. А раз ты сумела легко увидеть за красивым фасадом тайный изъян, значит, мама права, и я действительно никчемный. И если бы Вики не разубедила меня, я бы никогда не осмелился прийти снова и добиваться тебя.
Ренни заплакала. Он осушил ее слезы нежными поцелуями, а затем приник к ее губам. Это был исцеляющий, сулящий надежды поцелуй.
— Конечно, я одет сейчас не совсем подобающим образом. — Джесси посмотрел на выгоревший свитер, который утром позаимствовал у Марка. — Но знаешь ли ты, как сильно я тебя люблю?
— Если так же, как я, значит, довольно сильно.
Он просиял.
— Тогда не вернуться ли нам к Вики? Расскажем ей обо всем, у нее наверняка уже разработан великолепный план. Может, уговорим ее сшить платья подружек невесты для Бекки, Бриттани и Лекси?
— Невесты? — повторила Ренни.
— Ты ведь согласна, правда? Я хочу сказать, не окажешь ли ты мне честь стать моей женой? — В карих глазах опять промелькнули одолевавшие его сомнения, неуверенность, некий страх.
— О да, Джесси, да!
Поцелуй в лучах восходящего солнца словно печатью скрепил обещание. Вместе они встречают и новый день, и новую жизнь.
Эпилог
— Только договоримся: в этом году я один напрягаю мускулы. — Джесси открыл двери гаража.
— Хорошо, дорогой.
— Я серьезно. Никаких бумаг, никаких счетов, никаких приездов за конфетами. Ничего.
— Хорошо, дорогой. Обещаю.
— Тогда отойди, женщина, не мешай работать мужчине.
Джесси следил за тем, как большой фургон тормозит перед их домом, затем останавливается. Тот же автомобиль, который изменил его жизнь год назад. Интересно, а шофер? Так и есть, он самый. И подъемник у него тот же. И товары, которые он принялся выгружать, тоже выглядели знакомыми.
— Единственная причина моего присутствия здесь — твое деликатное положение.
Ренни засмеялась.
— Посмотрите внимательнее, адвокат, я выгляжу не более деликатной, чем тот фургон. В ближайшие четыре недели мне ничего не грозит, так что я прекрасно справлюсь с распродажей, — заявила она.
Джесси взглянул на ее круглый живот и улыбнулся. Эта женщина олицетворяла для него все самое прекрасное и совершенное, самое дорогое и бесценное в мире.
— Не желаю, чтобы ты поднимала хоть одну коробочку. — Он покачал головой. — Надо же, второй год подряд я вынужден оставлять новую машину на улице, чтобы освободить место для шоколада.
— Можно перевозить на тележке, — предложила Ренни — Кроме того, я не виновата. Когда я предлагала свои услуги вместо Вики, которая ждала ребенка, мне даже в голову не пришло, что ее состояние, я бы сказала болезнь, так заразно. — Она погладила живот.
— Что, Дэниельс-младший опять разбушевался? — Он со смешанным чувством удовлетворения и тревоги накрыл ладонью ее руку. Оба замерли, удивленные чудом, которое создали вместе.
— Отдохни, с этой частью работы я справлюсь. — Джесси поцеловал жену и подтолкнул к двери кухни.
Через полчаса гараж был забит коробками, которые он решил сразу разложить по стопкам для каждого клуба, чтобы Ренни не пришлось делать лишнюю работу.
— Не забудь основную часть нашего договора. Завтра вечером, когда миссис Биллингс приедет за своей долей, меня здесь не будет. Не собираюсь таскать все это на своем горбу.
— Прости, возможно, мне не удастся выполнить твое особое поручение.
— Ты не можешь… — Джесси оглянулся, увидел ошеломленное лицо жены, перемахнул через коробки и подскочил к ней. — Что случилось?
— Кажется, Дэниельс-младший решил предоставить тебе самому разбираться с конфетами. — Ренни опустилась на ближайшую коробку.
— Это… он… ты…
— Вот именно, — улыбнулась она. Видя, что муж не трогается с места, Ренни добавила: — Возьми мои вещи и отправимся в больницу.
Тут Джесси наконец очнулся, подхватил ее на руки и, не слушая протестов, бросился к новой семейной машине.
Он бережно опустил жену на сиденье, понесся обратно в дом, через минуту вернулся с сумкой, сел за руль и сообщил:
— Я позвонил Вики. Она заберет Бекки и привезет ее к нам в больницу.
И они отправились в путь.
— Только ради тебя и твоей мамы, — нежно бормотал Джесси, покачивая на руках младенца.
— Что такое? — послышался сонный голос Ренни.
— Просто я объяснял нашему сыну, что смог выдержать ужасы конфетной битвы только ради вас двоих.
Ренни засмеялась. Она не сомневалась, что муж любит ее и будет нести вместе с ней бремя родительских забот.
— Знаешь, мы ведь многим обязаны этой распродаже. — Ее глаза сияли, несмотря на усталость. Ночь показалась им обоим очень долгой.
