Одри Остин - Жаркое лето любви
— Челси, что вы себе позволяете?!
— Мистер Гринберг, я позволяю себе держать любую касающуюся вас ситуацию под контролем. Ни для кого не секрет, что влюбленные люди и тяжелобольные это одно и то же.
— Вы считаете, я влюблен?
— Увы. — Челси вздохнула. — И эта девушка тоже к вам явно не равнодушна.
— А! Вы тоже заметили?! Ха! Как ее там, Софи…
— Лурье.
— Договоритесь с ней о встрече.
Обитатели небольшого уютного офиса встретили Макса настороженно. Две высокие, подпирающие потолок девицы, похожие на кукол Барби со смытым макияжем, удивленно уставились на импозантного мужчину, чувствующего себя как слон в лавке с фарфоровой посудой.
— Софи… — Макс опять забыл эту непутевую французскую фамилию.
— Вам нужна Софи? — обрадовалась одна из девиц и тут же подскочила к нему. — Я провожу!
Она как две капли воды походила на Каролину, и Максимилиан внутренне содрогнулся. Каролина тоже когда-то была моделью и бросила этот бизнес ради замужества. Немудрено, что Эллис в этом деле пользуется успехом, она отличается от них всех вместе взятых. У нее чистая, хрустально-звонкая красота, которая сразу очаровывает и увлекает.
— Добрый день, мистер Гринберг!
Девица открыла дверь в комнату, где на Макса набросилась небольшая пухлая красотка. Она вела себя так, словно только его ждала, и не в строго назначенное время, а всю сознательную жизнь.
— Я к вашим услугам целиком и полностью! Что желаете профинансировать? А знаете, наши девочки на днях участвуют в благотворительном дефиле, мы собираем средства для борьбы за права бобров, проживающих в устье Ориноко! Держите приглашение!
— Там живут бобры? — изумился Макс.
— Возможно, нет, но скоро будут жить! — радостно ответила Софи. — Мы их туда поселим, собрав нужные средства!
— Бред какой-то. — Макс пересек комнату и остановился у стены, увешанной постерами Эллис Кофт.
— Вот! Так считают все, кому безразлична судьба несчастных животных… Ага, Эллис тоже будет на показе. Так вот, если не желаете поддержать бобров…
Проводившая Макса девица разочарованно хмыкнула и исчезла.
— Софи! — остановил ее Макс. — Я желаю узнать, чем занимается сегодня Эллис Кофт. Мне нужно ее расписание дня.
— Вечера? — поправила его Софи.
— Полагаю, вечер у нее занят, — поморщился Макс. — Так что дня!
— Минуточку, сейчас я посмотрю ежедневник. — Софи вернулась к заваленному бумагами столу и начала в них рыться. — А, нашла. У Эллис Кофт сегодня свадьба!
— Вот как? Свадьба? Быстро же они договорились… — разочарованно произнес огорченный Макс.
— Если люди безумно любят друг друга, ничего другого им не остается! Иначе зачем ей выходить замуж, а ему жениться?
— Причины могут быть разные, — не согласился Макс.
— Не в этом случае, — покачала головой Софи, — уж я-то знаю…
— Где пройдет церемония?
— Сначала они хотели в Риме, на его родине, — затараторила Софи, — но она не согласилась. И правильно! Я бы и сама…
— Софи!
— В монастыре Святой Женевьевы.
— Что? Где это?
— В Париже. Я бы хотела сочетаться узами брака там. Но люди так банально предсказуемы. Разумеется, в миссионерской церкви, которой уже более трехсот лет…
— Спасибо, — бросил Макс, выходя из ее кабинета.
— В два часа дня! — крикнула ему вдогонку Софи.
Если бы банальность мира требовалось изменить ближе к непредсказуемости, то это следовало сделать сейчас, ибо время неумолимо приближалось к двум часам дня. Вместе с ним по многолюдным улицам двигался Максимилиан Гринберг, рядом с которым по проезжей части, затрудняя движение другим участникам, медленно ехал длинный лимузин.
— Мистер Гринберг, сядьте в машину! Накрапывает дождь.
— Челси, замолчите, или я вас уволю.
— Вы меня никогда не уволите! У вас не найдется достойной замены.
— Вы правы, и все равно замолчите, дайте сосредоточиться.
— Тут нечего раздумывать! Сейчас я позвоню и скажу, что в церкви заложена бомба.
— Челси! Вы просили меня лишь подвезти вас до клиники, где у вас лежит разбитая параличом сестра! Так и поезжайте к ней.
— У меня нет сестер.
— Так вы еще и обманщица.
— Мне пришлось немного пофантазировать, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время.
— Челси! С этим я справлюсь сам.
В лимузине на мгновение замолчали.
— Я подожду вас на противоположной стороне улицы.
Макс громко фыркнул и ускорил шаг. Челси права в одном — раздумывать больше некогда! Пришла пора действовать.
Служба была в разгаре, когда дверь церкви тихо скрипнула и Макс оказался в зале, полном празднично одетых людей. У алтаря спиной к нему стояли молодожены, и белоснежное платье невесты мозолило ему глаза до неприятной рези. Церемония венчания подходила к знаменательному моменту.
— Если кто-то знает, — монотонно вещал священник, оглядывая гостей, — что может помешать единению этих двух любящих сердец, пусть скажет это сейчас или замолчит навсегда.
Он сделал полагающуюся паузу и уже собрался было продолжить, как его перебил громкий и решительный мужской голос, от которого, казалось, затрепетали ангелы на церковных стенах.
— Она любит другого! — прорычал на всю церковь Макс.
Гул изумленных голосов пронесся по церкви зарождающимся ураганом.
— Саманта? — повернулся к невесте возмущенный Ромео. — Ты любишь другого?! Ты меня обманывала?! Диаволо! Я на тебе не женюсь! Падре! Отбой!
— Попрошу не выражаться в храме Божьем, — возмутился священник.
— Ромео! Как ты можешь?! — взвизгнула Саманта.
Возгласы неодобрения поступком жениха посыпались с той стороны, где сидели друзья и родственники невесты.
— Кто этот синьор?! — продолжал впадать в крайность жених. — Почему он предъявляет на тебя свои права?! Ты с ним спала?!
Зал замер в предвкушении честного ответа. Кто в Божьем храме осмелится лгать?!
— Ромео, я… я… Я первый раз в жизни вижу этого мужчину!
Зал выдохнул.
— А, вы все так говорите, — отмахнулся расстроенный Ромео, повернулся к подошедшему Максу и без лишних разговоров попытался врезать ему по скуле. — Простите, святой отец, не сдержался.
Макс на лету поймал его руку и опустил, не собираясь отвечать тем же. Он безучастно смотрел на невесту, не находя в ней никакого сходства с Эллис.
— Это не она, — ошеломленно произнес Макс.
— Вот видишь! — обрадовалась Саманта. — Он обознался! Я спала не с ним!
— Я обознался, — подтвердил Макс.
— Падре, продолжим! — махнул освобожденной рукой Ромео.
