Элизабет Хой - Вечный цветок
— Вы так добры ко мне, — дрожащим голосом проговорила она. — Ты и Рената. Смогу ли я хоть как-то отблагодарить вас?
— Оставим пока слова о благодарности, — сухо сказал он. — А если ты на деле хочешь продемонстрировать свою благодарность Ренате, то самое лучшее — поддержать ее попытки помочь тебе. Сделать так, чтобы вечер, который она дает, имел успех. Боюсь, тебе придется приложить много усилий, чтобы казаться счастливой. — Он сделал нетерпеливый жест. — Если ты сможешь заставить себя продемонстрировать хотя бы немного любви ко мне, начни это делать сию минуту, ведь сейчас нам надо поздороваться с дядей. Прекрати изображать из себя оскорбленную невинность, хорошо?
Мэнди покраснела. Странно, чем сильнее она любила Стивена, тем больше злилась на него.
— Я произвожу такое впечатление? — Мэнди возмущенно вздернула нос.
Он усмехнулся, нисколько не раскаявшись в своих словах.
— Ну, возможно, это небольшое преувеличение. Но ты стараешься держать меня на расстоянии, не так ли?
— А что я, по-твоему, должна делать?
— Не имею понятия, — пожал плечами Стивен. — Я никогда еще не был женихом. Все, о чем я могу просить, так это чтобы ты как можно естественнее вела себя на людях.
Мэнди поднялась, давая понять, что разговор окончен.
— Когда состоится этот вечер?
— Сразу же, как только Рената соберет достаточное количество гостей.
— Разве это не потребует от нее огромных расходов? — осмелилась спросить Мэнди, в первый раз взглянув в лицо реальной деятельности.
— О, Рената никогда не позволит, чтобы ее планам помешала такая прозаическая вещь, как деньги К тому же она любит устраивать вечера.
— Мне кажется, что за этот вечер должна заплатить я, — сказала Мэнди и со страхом подумала, что будет делать, если ее предложение будет принято.
Но Стивен рассмеялся.
— Дорогая моя девочка, Рената и слышать не захочет о чем-либо подобном. Ты плохо ее знаешь. Она просто упивается этой интригой, с жаром включившись в игру, как ребенок.
— Но как это может быть, — вырвалось у Мэнди, — ведь она любит тебя?
Взгляд Стивена выразил недоумение:
— Кто тебе сказал, что она любит меня?
— Нет, ты ответь — это так? — упорствовала Мэнди, начиная понимать, что ей лучше было бы держать язык за зубами.
Повернувшись к ней спиной, Стивен вышел через открытое низкое окно и остановился, глядя на залитый солнцем сад, засунув руки в карманы.
— Больше всего Рената любит свою свободу, — произнес он, — свою великолепную независимость, положение королевы собственного маленького королевства. Замужество никогда ее не привлекало. Она классическая фигура признанной царицы, всеми обожаемой, отдающей себя всем поровну с невероятной теплотой и нежностью, в то же время она искусно остается отчужденной и недосягаемой, — в голосе Стивена звучала неизбежность, показавшаяся Мэнди непонятной и печальной.
Так, значит, мы оба страдаем от неразделенной любви, подумала Мэнди. Стивен безнадежно влюблен в недосягаемую Ренату… в то время как я сама безнадежно влюблена в него. А сейчас мы должны разыгрывать фальшивую драму, чтобы спасти Рамона аль Хассана от душевных мук.
— Что за жизнь! — тихо прошептала она.
Но Стивен услышал ее и, вернувшись от окна, подошел к ней.
— Ты расстроена, милая Аманда?
Опустив руки ей на плечи, он неожиданно резко притянул девушку к себе. От его прикосновения Мэнди обдало жаркой волной, но если она и хотела возразить, у нее не оказалось такой возможности — Стивен наклонился и впился в ее губы долгим, безжалостным поцелуем. Когда он наконец ослабил объятия и отстранился, девушка почувствовала, что ноги у нее подкашиваются. Голова шла кругом, а сердце, казалось, сейчас выскочит. Это не был поцелуй любящего человека, в нем чувствовалась только злость.
— Маленькая репетиция, — сказал Стивен глухо. — Я понимаю твое возмущение, но постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие от моих объятий. Скоро нам придется целоваться на глазах у сотни людей.
Глава десятая
Прижав ладони к горячим щекам, Мэнди попыталась собрать остатки хладнокровия и рассудило тельности. «Постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие…» — эти слова эхом звучали в ее ушах, когда она поднималась в свою комнату, молясь, чтобы не встретить по дороге профессора. Необходимо несколько минут побыть одной, чтобы разобраться в том, что сказал ей Стивен. Звуки, доносящиеся из Ванной комнаты, свидетельствовали о том, что профессор купается — смывает дорожную пыль. Слава Богу. Это займет у него какое-то время и даст ей прийти в себя.
Усевшись перед зеркалом, она в отчаянии посмотрела на свое отражение, не видя его. Неужели история с Рамоном никогда не кончится? Что она будет делать, когда встретится с ним на вечере у Ренаты? И будет ли там сам шейх, чтобы не спускать глаз со своего блудного сына? Слишком скоро она вообразила себя свободной от этой семьи. В сотый раз она пожелала никогда больше не слышать о них…
Рената устраивает ради нее изысканный вечер. И хотя Стивен сказал, что та получает удовольствие от подобных затей, Мэнди чувствовала себя неловко.
Она спрятала лицо в ладонях, и щеки ее снова вспыхнули при воспоминании о грубом поцелуе Стивена. «Постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие…» Если бы он только знал, что она чувствует!
Звяканье чайной посуды, донесшееся с террасы под окном, напомнило девушке, что ее впереди ждут суровые испытания. И чем скорее она встретится с профессором, тем лучше.
Поспешно причесавшись, Мэнди вышла на террасу. Оба мужчины, уже сидевшие за столом, встали при ее появлении, все получилось очень торжественно. Худшее не заставило себя ждать: профессор заключил ее в объятия и одарил родственным поцелуем.
— Дорогая моя девочка! Я в восторге от вашей помолвки, — радостно заявил он. — Не могу тебе передать, с каким удовольствием я узнал об этом. Стивен не мог сделать более подходящий выбор. Время летит… Ему пора остепениться.
— Мне только тридцать два года. Могу еще погулять… — Стивен засмеялся.
— Ерунда, — со всей серьезностью провозгласил профессор. — Хватит, нагулялся. Пора вить гнездо.
— А я разве отказываюсь? Сдаюсь на милость победителя. — Стивен поднял руки вверх.
Профессор улыбнулся.
— Ты вот все шутишь, а дело серьезное, мой дорогой мальчик. И я от всего сердца рад за вас обоих.
— А как я рад! — Стивен намазал хлеб маслом.
В лукавом взгляде, который он бросил на девушку, плясали смешинки. Он дразнил дядю, разыгрывая доверчивого старика.
