Маргарет Малькольм - Все или ничего
Мне никто не может помочь, — печально ответила Розамунда. — Я… я не могу об этом говорить. И вообще это нечестно перекладывать свои личные проблемы на плечи…
Чужого человека? — закончил он предложение за нее.
О, звучит ужасно… ведь вы так добры ко мне, — растерялась Розамунда, — но вы правы, именно это я и имела в виду.
Я понимаю. — Доктор Роб барабанил пальцами по столу. — В таком случае не буду ни на чем настаивать, лишь задам один вопрос, на который ты конечно же вправе не отвечать.
Он молча взглянул на нее. Розамунда побледнела от волнения, в ее глазах застыла тревога. У доктора Роба сжалось сердце, но отступать было некуда.
Это совсем несложный вопрос, — успокоил он ее. — Скажи мне, пожалуйста: как звали твою мать?
И только? — Розамунда чуть не рассмеялась от облегчения. Она боялась, что ее собеседника интересует нечто совсем другое. — Силия. Силия Элизабет Гастингс. Но… зачем вам это надо?
Доктор Роб вынул из кармана бумажник и достал оттуда сложенный лист. Помедлив секунду, он передал его Розамунде.
Розамунда в недоумении развернула документ и поняла, что это брачное свидетельство.
Но это же… — Она запнулась, пристально вглядываясь в документ.
Да, это свидетельство о браке Силии Элизабет Гастингс и Роберта Ирвина Декстера. Это свидетельство о моем браке с твоей матерью. Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты была счастлива? Ты моя дочь!
Глава 9
Розамунда сидела рядом с доктором Робом и крепко держала его за руку. Из клуба они приехали в квартиру доктора на Харли-стрит. Ошеломленная потрясающей новостью, она только-только начала приходить в себя. У нее есть отец! Это не сон!
Многое, правда, требовало объяснений. Доктор Роб рассказал ей свою историю, он не щадил себя, излагая суть дела.
Оглядываясь назад, я понимаю, что был в ту пору безответственным, малопривлекательным молодым человеком, — признался он. — Самодовольным, чрезмерно честолюбивым, эгоистичным.
По лицу Розамунды скользнула тень, и доктор вопросительно посмотрел на нее. Она тряхнула головой:
Нет-нет, все в порядке, продолжай.
Короче говоря, я был невероятно высокомерной личностью. Мне море было по колено, казалось, я могу справиться с любой проблемой. Будучи таким глупым неоперившимся юнцом, я встретил твою маму. Она была прекрасна, как нежный, хрупкий цветок. — Он умолк на несколько секунд, потом снова заговорил, тщательно подбирая слова. — Нежное создание, ей нужна была твердая опора, чтобы выстоять под натиском житейских бурь. Удивительно, как часто в одной семье сталкиваются два характера: сильный, доминирующий и слабый, зависимый. Если честно, я не представляю, что бы Силия делала без Рут. Долгое время их тандем существовал вполне гармонично. Но Рут была таким же амбициозным человеком, как и я. Она трудилась в поте лица, не желая упустить своего шанса, и вскоре о ней заговорили как о талантливом дизайнере. Она из кожи вон лезла, чтобы добиться успеха, и насильно тащила за собой Силию, ведущую модель салона, стезей сомнительных побед и достижений.
Я знаю! — воскликнула Розамунда. — То же самое она делала и со мной. Я жила как птица в клетке, большой, позолоченной, но все равно клетке!
Верно, — заметил доктор Роб. — Но у тебя, моя дорогая, хватило сил вырваться из клетки. А моей маленькой Силии не хватило… И тут на сцене появился я, самодовольный спесивец, и принял командование на себя. Я требовал, чтобы мы поженились как можно скорее. Мне казалось, так будет легче защитить юную жену от посягательств со стороны сестры. Силия не разделяла моей точки зрения. Она считала, что Рут постепенно смирится с новым положением вещей и не станет настаивать на своем исключительном праве на жизнь и душу младшей сестры. Но я сумел переубедить Силию, и мы поженились. Рут, узнав о том, что натворила непослушная девчонка, тут же уволила ее.
О, не может быть, — поразилась Розамунда, — свою родную сестру…
Для Рут это ничего не значило, — помрачнел доктор Роб. — Для нас наступили трудные времена: мы могли рассчитывать лишь на мой весьма скромный заработок, Рут позаботилась о том, чтобы Силия не могла работать в другом месте. Мы едва сводили концы с концами, и никаких надежд на улучшение дел не было. Я трудился не покладая рук и все меньше и меньше внимания уделял жене. Бедняжка, она целыми днями сидела одна-одинешенька в четырех стенах. О развлечениях и речи быть не могло. Разочарование разъедало наши души. Мы были слишком молоды и нетерпимы и обвиняли друг друга во всех бедах.
Он вздохнул, Розамунда сжала его руку. Столь трогательная поддержка придала доктору Робу силы, и он продолжил:
Я до сих пор не знаю, справились бы мы со своими проблемам самостоятельно. Но Рут не дала нам возможности узнать это, она не могла оставить нас в покое. И приберегла козырь для решительного удара. Как-то в мое отсутствие Рут навестила Силию и предложила ей пару дней поработать вместо заболевшей модели. Но это было только начало. Время от времени Рут стала предлагать сестре работу, и та с радостью каждый раз соглашалась. Но вот неожиданно я получил заманчивое предложение поработать в Америке — великолепный шанс, суливший блестящую карьеру молодому специалисту. Исполненный чувства собственного достоинства, я отправился домой и сообщил жене, что с проблемами покончено навсегда, а через месяц мы уезжаем в Америку. Я испытал потрясение, когда она равнодушно объявила мне, что я могу поступать как угодно, но она со мной не поедет. Она считала, что я уже один раз предал ее и мне больше нельзя доверять. Мы ссорились полночи, а потом она призналась, что Рут предложила ей вернуться на старое место. Я вдруг осознал безнадежность и бесполезность своих усилий. Через месяц я уехал в Америку один. И никогда больше не видел Силию. Я писал ей, посылал деньги, но она ни разу не ответила. В чем дело, солнышко? — спросил он у Розамунды, почувствовав, как напряглась ее рука.
Тетя Рут говорила, что моя мама несколько раз писала тебе, чтобы сообщить о моем рождении, — дрожащим голосом пролепетала она.
Судя по всему, Рут перехватывала письма, — предположил доктор Роб. — Но у меня, конечно, нет доказательств. — Он с тревогой посмотрел на дочь.
Мне не нужно ничего доказывать, — твердо заявила Розамунда. — Не только потому, что я знаю тетушку, а потому, что я верю тебе!
Благодарю тебя, дитя мое! — Доктор Роб был тронут до глубины души. — Ничего лучше ты не могла сказать. — Он умолк, а потом продолжил через силу: — Примерно через год после моего отъезда Рут прислала мне письмо. Она сообщала, что Силия умерла от гриппа. К письму прилагалось заключение о смерти. О тебе ни слова. Таков был финал маленькой грустной истории… И вдруг откуда ни возьмись на канале появляешься ты. Ну вот, я все тебе рассказал, дорогая. Теперь твой черед.
