Эмма Радфорд - Завтра наступит сегодня
— А почему ты уверена, что я обязательно проиграю в этом сравнении?
— Но твой брат любил ее. А любовь делает секс… — Кора прижала колени к груди, — одухотворенным.
— Мы уже выяснили, что я не верю в любовь. Поэтому твои сомнения меня не пугают, — холодно возразил он.
— Но если ты… Том! Ты обязан поговорить с Николь. И если она действительно любит тебя, должен объяснить ей свою позицию. Ведь иначе ты можешь сделать ее несчастной на всю оставшуюся жизнь.
— Знаешь, мне надоели разговоры о Николь. Жизнь сама рассудит, кто прав, а кто нет. Сейчас меня волнует совсем другое…
10
В темноте Кора почувствовала, как властная рука Тома схватила ее за запястье. И уже через мгновение она оказалась в его объятиях.
— Ты абсолютно не в моем вкусе! — только и успела прошептать она.
Не слушая возражений, Том поцеловал ее. Не владея собой, тут же забыв собственные слова, Кора страстно прильнула к нему. Она ощутила на губах его свежий, пахнущий зубной пастой поцелуй, почувствовала прикосновение сильных ладоней.
Прикрытый лишь небрежно повязанным вокруг бедер полотенцем, Том, казалось, не замечал прохладного воздуха спальни. Тело его пылало от вновь пробудившейся страсти. В сладкой истоме Кора поглаживала курчавые волосы на широкой груди. Она вдыхала освежающий запах мыла, исходящий от его кожи, чувствовала влажные, твердые губы, поглощающие ее волю, и не могла сопротивляться. Руки Тома ласкали ее грудь, коснулись упругих бедер. Сквозь ночную сорочку Кора чувствовала, как напряглись его мышцы.
Сгорая от страсти, она порывисто обняла Тома, каждая клеточка ее тела изнывала от желания. Коре казалось, что своим поцелуем он впрыскивает ей в сердце волшебный эликсир любви. Зубы его нежно покусывали внутреннюю сторону ее нижней губы, заряжая страстностью и наполняя истомой. Еще крепче обняв любимого, Кора словно растворилась в океане страсти, сладкая нега наполнила ее.
— И это ты называешь не в твоем вкусе? — неожиданно отстранившись, насмешливо прошептал он.
Кора, словно очнувшись, с недоумением взглянула на Тома. Она с трудом сумела подавить дрожь разочарования.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сколько страсти! Что же с тобой произошло? Ведь в Аламосе ты категорически отказалась лечь со мной в постель. Так что же заставило тебя броситься в мои объятия сейчас?
— Броситься в твои объятия? — опомнилась наконец Кора. — Да ты напал на меня как дикий зверь! Что же мне было делать? Звать на помощь Николь?
— Можно подумать, я приглашал тебя к себе в комнату. Ты пришла сама.
Кора не решилась отрицать очевидное. Конечно, Том спровоцировал ее на этот поцелуй, но она слишком живо откликнулась на его ласки. Более того, если быть откровенной, стоит ему только предложить, и она не сможет отказаться повторить и даже завершить только что начатые ими опыты.
— Да, если бы я уступила, ты бы не отказался. Но ведь у тебя скоро свадьба. А если бы сюда пришла Николь?
— Как плохо ты обо мне думаешь. Я не позволил бы себе зайти слишком далеко. Просто мне хотелось проверить тебя.
— Проверить? — не поверила своим ушам Кора. — Да как ты можешь так говорить?
— Я сказал правду. В конце концов, ведь я не заставлял тебя так страстно обнимать и ласкать меня.
От негодования Кора не могла вымолвить ни слова. Да как он смеет! И как глупо все получилось.
Вернувшись из Аламосы, она была уже не в состоянии сопротивляться своим чувствам, готова была принести любую жертву ради этого ловеласа. И он так жестоко посмеялся над ее любовью! Слезы горького разочарования застыли в ее глазах.
— Если бы ты хоть раз в жизни испытал, что такое настоящая любовь… Конечно, такая дурочка, как я, тебе не по вкусу. Низкорослая брюнетка, стоит ли обращать внимание? Настоящую страсть может подарить лишь длинноногая блондинка, такая, например, как твоя невеста.
— Не волнуйся, — остановил ее Том. — Как только Николь станет моей законной женой, я перестану думать о тебе.
— Ваша свадьба через несколько месяцев. Но что-то вы не производите впечатления сгорающих от любви.
— Николь не из тех женщин, которых запросто можно уложить в постель. Таких, как она, ждут годами, — пожал плечами Том.
— Ты хочешь сказать, — перебила его Кора, — что пока я должна заменить тебе в постели твою невесту? Хорошенькое дело! Нет, постой, я наконец-то все поняла: на самом деле ты слишком влюблен в нее! И боишься, что стоит тебе проявить чуть больше инициативы, как Николь оттолкнет тебя, и все твои планы рассыплются, как карточный домик. — Инстинкт подсказывал Коре, что она на верном пути. — Скорее всего, ты любил Николь с самого начала, но она предпочла выйти замуж за твоего брата. А тебе оставалось лишь завидовать ему. И теперь, когда Кена нет в живых, тебя замучило чувство вины — ты не уверен, что поступаешь честно. И это главная причина, почему ты пытаешься затащить меня в свою постель. Тебе достался главный приз, золотое яблочко, но ты чувствуешь себя виноватым и боишься дотронуться до него.
— Какое воображение! Впрочем, я никогда не сомневался, что у тебя богатая фантазия. Да, мне всегда нравилась Николь и я не вижу в этом ничего предосудительного.
— Тогда зачем ты затеял весь этот цирк? Зачем целовал меня?
— Прекрати разговаривать со мной тоном обманутой добродетели! Я ведь сразу предупреждал, что испытываю к тебе только физическое влечение.
— А мне показалось, что я небезразлична тебе… — еле сдерживая слезы, прошептала Кора. — Но все это были только иллюзии. Признайся, тебе не нужен был этот портрет. Все, чего ты хотел, это отвлечь меня от мрачных мыслей.
— Кора… — начал было Том, но затем остановился.
Говори что-нибудь, не молчи! Скажи, что я не права, что дело совсем не в этом!
— Уж не Эван ли попросил тебя позаботиться обо мне таким образом? — стараясь унять дрожь в голосе, предположила Кора. — Наши с тобой отношения должны были сыграть роль громоотвода? Ты просто решил столь остроумным способом возродить меня к жизни? Так ведь?
— Прости меня, малышка. Я совсем не хотел причинить тебе боль, — сказал Том положив ладонь на ее руку.
Голос его звучал абсолютно ровно, словно он извинялся всего лишь за то, что нечаянно наступил ей на ногу.
Да он ни в чем и не виноват перед ней. Это она сама при помощи больного воображения настроила радужных перспектив и воздушных замков. Томас никогда ничего не обещал ей, это правда. А теперь пришла пора расплачиваться за собственные заблуждения.
— Тебе незачем извиняться, — сдавленным от слез голосом произнесла она. — Наоборот, ты помог мне реально оценить ситуацию. Я уже начинала склоняться к мысли, что ты настоящий мужчина, а теперь мне ясно, что передо мной жалкая, ограниченная, мечтающая лишь о собственной выгоде, личность! — с этими словами она бросилась было в свою спальню.
