Хеди Уилфер - Любовь на десерт
В новом ресторане было довольно многолюдно, но свободные места все-таки еще оставались, и им удалось расположиться за уютным столиком в самом конце зала. Внутренняя обстановка ресторана не отличалась той изысканной элегантностью, какая была характерна для многих ресторанов Нью-Йорка, зато в нем чувствовалась приятная раскрепощенная атмосфера, лишенная всякой чопорности и чем-то напоминавшая атмосферу, которая всегда царила в испанском ресторане Гонсало Родригеса.
Заказав вино и минеральную воду, Джон повернулся к Одри и с улыбкой спросил:
— Итак, рыжик, скажи, только честно: ты скучала по мне? Вид у тебя не очень бодрый. Кажется, ты даже успела похудеть.
— С чего ты взял, что я похудела? И не пытайся убедить меня, что ты прилетел в Канаду только для того, чтобы выяснить, скучала я по тебе или нет. — Она резко захлопнула меню и, сцепив пальцы в замок, решительным тоном произнесла: — Я хочу съесть суп, а потом попробовать эти трубочки из теста с мясной начинкой. Что будешь заказывать ты?
Но он проигнорировал ее попытку обойти острые углы в беседе и задал ей вопрос напрямик:
— Почему ты солгала Эллис — сказала ей, будто твоя мать сломала ногу и поэтому тебе надо было срочно вылететь домой?
Одри промолчала, а ее щеки вмиг сделались пунцовыми. Официант принял у них заказ и через пару минут принес вино и минеральную воду.
— Ты покраснела, — уставившись на Одри, заметил Джон. — Неужели тебя еще бросает в жар, когда ты вспоминаешь, как мы занимались любовью в постели или в моем кабинете?
— Почему ты задаешь мне такие вопросы? — Она почувствовала, что краснеет еще больше. — Не петляй вокруг да около. Говори напрямую. Я знаю, что ты разозлился на меня.
— Разве это видно по моему лицу?
Она взглянула на него и вынуждена была мысленно констатировать, что никакой злости на его лице написано не было. Наоборот, он казался непринужденно веселым.
— Но как ты думаешь: что я мог почувствовать, когда, придя в тот вечер домой, обнаружил, что ты исчезла? — Джон внимательно посмотрел на нее. — Эллис была расстроена. Она просто не поверила тебе, когда ты наврала ей, что твоя мать сломала лодыжку и что ты должна незамедлительно лететь к ней в Канаду. Моей дочурке всего восемь, но знаешь, дети в этом возрасте уже очень умны и прозорливы и читают между строк не хуже нас, взрослых.
— Да, я знаю и очень сожалею, что все так получилось. Я… я просто смалодушничала. — В глазах Одри блеснули слезы. Она вспомнила доверчивое личико Эллис, и ее опять стали мучить угрызения совести. — В тот момент мне просто не пришло больше ничего в голову. В моих мыслях был полный сумбур и…
— Но почему он возник, этот сумбур? — быстро встрял Джон, и его глаза превратились в узенькие щелочки. — Вот этого я не понимаю! Почему тебе вдруг взбрело в голову бежать? Если ты решила, что не чувствуешь себя счастливой со… с нами, почему нельзя было подождать до утра и объяснить мне все спокойно вместо того, чтобы пускаться в такое паническое бегство?
— Потому что… потому что…
— Не торопись. Взвесь слова. Я тебя не гоню.
— Как ты не можешь понять, что некоторые люди совершают поступки спонтанно, под воздействием какого-то неосознанного импульса? — отчаянным голосом выкрикнула она. — Не всякий человек способен сначала все осмыслить, взвесить, а уж потом предпринимать какие-то рациональные шаги. Тут кроется одна из причин нашей с тобой несовместимости, этим объясняется, почему у нас нет ничего общего. Ничего!
— А мне думается, у нас с тобой есть немало общего.
— Я вовсе не имела в виду секс! — бросила она ему.
— Я тоже не говорю о постели! — Мужчина наклонился вперед, взял в ладони ее лицо и впился в нее поблескивающими темными глазами. — Не могу даже представить, какими ничтожными величинами мы с Эллис были в твоем сердце, девушка, если ты под воздействием какого-то неосознанного, как ты выразилась, импульса в одночасье исчезла куда-то из дома, как исчезает трусливый вор в ночи.
В этот момент официант принес им первые блюда, и Одри набросилась на свой суп с таким энтузиазмом, будто вынуждена была обходиться без первого уже многие месяцы.
— Итак, рыжик, ты хочешь сделать вид, что у нас все идет чин чином? Что ж, прекрасно. Будем вести себя, как воспитанные взрослые люди. Может быть, для начала вежливо побеседуем о снеге, луне и звездах? — Он весело расхохотался. — Да, кстати, как ты чувствуешь себя здесь, в родном Оуэн-Саунде после Нью-Йорка? Есть какая-нибудь разница? А если есть, то в чем конкретно?
Джон глубоко вздохнул и потер пальцами отяжелевшие веки. Казалось, он начал прогибаться под неимоверным грузом какого-то незримого камня, свалившегося ему на плечи и спину. Она хотела дотянуться до него и погладить его руку, чтобы он поверил: все у них будет хорошо. Но мгновенье миновало, она не протянула ему руку, и он в поддержание светской беседы грустным тоном пробормотал:
— Иногда бывает так тяжело возвращаться в родное гнездо, из которого уже давно улетел. Не так ли, рыжик?
После этих проникновенных, задушевных слов Джона у Одри отлегло от сердца, и она подумала, что, возможно, пик их конфронтации пройден. Теперь мысли женщины зароились вокруг одного вопроса: как он прореагирует на ее сообщение о том, что она забеременела от него?
— А чем ты здесь в основном занимаешься? Встречалась ли со старыми друзьями? Может быть, тоже посидели в ресторане? — спросил он.
— До друзей как-то все не доходило дело… В последние дни я стала почему-то больше уставать и поэтому редко выбираюсь из дома. — Его взгляд насторожился, и она поспешно добавила: — Нет, со здоровьем это не связано. Скорее всего с погодой. Я вообще плохо переношу зиму, и когда она приходит, у меня наступает как бы состояние спячки. С Эллис осталась Алберта?
Джон утвердительно кивнул и откинулся на спинку стула, чтобы дать возможность официанту поставить перед ним основное блюдо — жареную треску с овощами. Когда они бывали в ресторанах, он почти всегда заказывал рыбу. Почему ей запомнилась такая мелочь, связанная с ним? И сколько еще других штрихов и фактов, имеющих отношение к Джону, отложила в своих хранилищах ее память, чтобы она не забывала о нем во все последующие годы жизни? Одри тряхнула головой и спросила:
— Значит, ты улетаешь… завтра утром?
— Ближе к обеду. А какие планы у тебя? Когда ты собираешься вернуться в Нью-Йорк? И собираешься ли вообще?
— Я сейчас ничего не знаю… — Ее голос вдруг совсем ослаб.
— Может быть, ты решила поставить крест на наших отношениях? Может, в этом все дело? Тогда сразу посвяти меня в свои замыслы, чтобы я не носился, как челнок, между Америкой и Канадой.
