Кэтрин Бритт - Нежное пламя
— Эй, соня! Тебе пора отправляться на свою ферму и в постель, если только ты не хочешь переночевать здесь.
— О нет, Робер! Я должна вернуться, иначе мадам Жассерон будет беспокоиться. — Викки вышла из приятных мечтаний и быстро собрала свою сумочку, положив туда коробочку с подарками.
— Я отвезу вас домой. — Ги тоже поднялся.
Внезапно, непонятно почему, Вики испугалась.
Она умоляюще посмотрела на Робера:
— Я уверена, что месье… Ги устал, ведь он приехал сюда из Ниццы, а потом был еще этот вызов. Я бы лучше поехала с тобой, Робер.
Робер перевел взгляд с одного на другую, а Ги спокойно произнес:
— Один лишний километр не играет роли. Тебе не нужно будет, мой друг, выводить свою машину. И если вы готовы… — Он насмешливо поклонился и указал Викки дорогу движением руки. Но глаза его не улыбались. Они скорее смотрели зло и угрожающие.
Сжимая в руках, свою сумочку, словно она была спасательным кругом, Викки сумела дойти спокойно до двери вместе с Сузи. Мужчины шли позади них.
— Ты приедешь к нам. Ги, до того, как отправишься читать лекции? — спросил Робер.
— Не могу обещать, — был холодный ответ. — Может быть, лучше поужинаем как-нибудь у меня? Я не успел принять много гостей в этом году, но, когда я вернусь, мы все наверстаем — замок снова станет полным друзьями, как в прежние времена.
Сузи обещала навестить мадам Жассерон. Викки поцеловала ее и Робера, прежде чем скользнуть в машину. Ги занял свое место, завел машину, и они оба помахали на прощанье перед тем, как отъехать.
Машина тихо двигалась, и ни один из них не проявлял желания говорить. Викки просто не знала, что сказать, а Ги… от него веяло холодом, как от глыбы льда. Ей хотелось протянуть руку и стереть жестокое выражение, причиной которого, Викки чувствовала, была усталость. Ведь он приехал около восьми и затем был вынужден отправиться на вызов, который закончился так трагически.
И Викки произнесла сочувственно:
— Мне жаль, что вы не смогли ничем помочь месье Вильеру. Вы давно знали его?
— Всю мою жизнь, — был краткий ответ.
— Наверное, лучше не говорить об этом. Это ведь ужасный случай, один из тех, с которыми вы время от времени вынуждены сталкиваться.
— Да, это так. Я хорошо знал его. Он был близким другом моего деда.
— Значит, вы должны тяжело переживать его смерть.
К ее удивлению, он внезапно свернул с шоссейной дороги на маленькую поляну, выключил мотор и повернулся к ней, держа руки на руле.
— Вы ведь не думаете так на самом деле? — Стальная пружина его гнева теперь выскочила наружу.
Викки вздрогнула от удивления.
— Что вы имеете в виду? — слабо прошептала она.
— О, бросьте, — сказал он, с недоверием взирая на нее. — Человек, достаточно бессердечный, чтобы подвергнуть избранную им невесту медицинскому обследованию до женитьбы, не способен на глубокие чувства!
Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Итак, он слышал! Она чувствовала себя ужасно. Ги был огорчен смертью старого человека и заехал к Роберу перед тем, как вернуться к себе, в пустой дом. Но вместо того чтобы спокойно побеседовать со своим другом, ему пришлось услышать колкости, пусть она произнесла их более или менее шутя.
Что она могла сказать? Викки отчаянно искала подходящие слова, но не могла ничего придумать. В слабом освещении внутри машины его глаза сверкали, требуя ответа. Она чувствовала, как все ее существо стремится к нему. Ее страх перед его гневом вытеснило желание успокоить его, сказав правду.
— Не придаете ли вы слишком большое значение шутливому замечанию? — спросила она, сама поражаясь своему хладнокровию.
Он взорвался:
— Боже мой! Вы ожидаете, что я не придам значения тому факту, что вы не только считаете меня бесчеловечным, но и оповещаете об этом других. Ваше мнение обо мне не имеет значения, но ваша сестра повторила его одному из моих близких друзей. — Грубо и зло он склонится над ней, и его лицо оказалось на расстоянии нескольких дюймов. — Вы позволили себе замечание относительно двоих людей, о которых вы практически ничего не знаете.
Викки нервно вжалась в свое сиденье. Между ними с первой же встречи возникло неприятие, и оно возникало вновь при малейшем трении. Это должно было достичь решающей точки, и это случилось теперь. Встретив его темный, презрительный взгляд, она поторопилась сказать:
— Я сожалею, что Сузи сказала Роберу, но поскольку вы знаете, что он не станет повторять это, никакого вреда вам не причинено. Я уверена, что и Сузи никому не станет об этом говорить.
Неприятная полуулыбка искривила его красивый рот.
— Значит, вы считаете, что то, что вы сказали, правда? — Его руки довольно грубо обхватили ее плечи, и он повернул ее лицом к себе. — Правда? — повторил он.
Викки знала, что он ждет извинений, но один только взгляд на его сжатые губы и жесткое выражение лица остановил слова, готовые сорваться с ее губ.
Она почувствовала, как его руки практически вжимают ее в сиденье, делая совсем беспомощной.
— У вас короткая память, Викки, — сказал он тихо. — В тот вечер, когда вы ужинали со мной, вы обвинили меня в том, что я вижу все глазами врача. Я поправил вас, сказав, что, когда я не на службе, я просто мужчина, и сейчас особенно. — С этими словами он нагнул голову и впился в ее губы своими губами. Поцелуй был долгим и беспощадным. Тщетно она пыталась вывернуться, собрать все силы и оказать ему сопротивление, но ничего не получилось. Когда его губы скользнули к ее шее, она глотнула воздуха. Она провалилась в пустоту, отдавшись его губам и осознавая, что ее губы с готовностью отвечают ему, словно в наказание. Он снова и снова припадал к ее рту, в то время как его руки ласкали ее грудь под жакетом.
Постепенно ее сопротивление ослабло, оставив ужасное чувство стыда. Когда наконец он оторвался от нее, она была слишком не в себе, чтобы рассмотреть выражение его глаз. Перед ее глазами был туман слез. Он отпустил ее, и она откинулась на спинку сиденья.
Остаток пути на ферму прошел в болезненном молчании.
Глава 10
Утром на ферму Жассеронов приехали двое. Первой была акушерка, высокая, плотно сложенная шотландка со светлыми волосами и серыми блестящими глазами. Она сказала, что врач мадам Жассерон просил ее приехать. Викки знала, что Ги направил ее с мыслью, чтобы она понаблюдала за мадам и вселила в нее уверенность. Она была явно подготовлена, ибо сказала ласково:
— Как я понимаю, это ваш первый ребенок, мадам Жассерон, но вам не следует ни о чем беспокоиться. Я позабочусь о вас. Уверена, все будет хорошо.
