Дорис Смит - Спой мне о любви
«Берегитесь, как бы однажды я не попросил вас помочь мне уладить некоторые мои проблемы», — сказал Колин. У него столько денег, что он вполне может позволить себе нанять домоправительницу и доверить ей своих детей. Тем более, что на него сейчас оказывают давление, требуя продать «Слайгчен». Теперь неудивительно, что он хочет познакомить меня со своими родителями… Я упорно пыталась сложить два и два и так и эдак, но результат получался один и тот же. Боже, я просто не смогу произнести слова отказа, глядя ему в лицо! Остается только одно — я порву карточку с его адресом и телефоном, а вместе с ней выкину все свои воспоминания о семействе Камерон.
Две недели в Глазго прошли в суете и хлопотах. В колледже расписание составили так, что я вела и первый, и второй, и третий годы обучения, поэтому готовиться к лекциям пришлось всерьез и на совесть. Еще в учебном плане было несколько экскурсий, и я заранее осмотрела местные достопримечательности, чтобы рассказать студентам об архитектуре: один раз съездила в Пейсли, с его старинным аббатством, стоявшим на зеленом лугу, где все еще цвели розы, и один раз — в Килмарнок. Из последней поездки я возвращалась в Глазго на автобусе, думая об отчете, который нужно было отправить в департамент образования, когда вдруг мимо нас промчалась синяя машина. Мысли о работе тут же испарились, как утренняя роса в летний день, я вскочила и вытянула шею, чтобы получше разглядеть, кто был за рулем. Слишком поздно. Передо мной расстилалась лишь широкая дорога с розовыми черепичными крышами домов по обеим сторонам и склоненными деревьями. Но я уже поняла — прощай душевный покой. Карточку Колина я порвала, зато запомнила адрес: «Слайгчен», Криллу. Криллу — городок на маршруте автобуса. В прошлую субботу я ездила в Эдинбург и, прежде чем мы добрались до автострады, заметила дорожный указатель с этим названием. Интересно, что собой представляет «Слайгчен»? Хорошенький домик вроде тех, мимо которых я сейчас проезжаю, с двумя входами и верандами, выступающими по бокам? На что похож Криллу? Завтра суббота… Это безумие, осадила я себя решительно, безумие!
Но вечером, когда я взялась за сочинение отчета, волнение вновь вернулось. Не далее чем в двадцати милях отсюда стоит дом, и в нем трое людей… А на моей кровати сидит кукла по имени Хани, точная копия той, что сгорела в «Тор-Рок», и глупо мне улыбается. Да, я купила ее и одела, сшила для нее шотландскую юбку, маленький меховой кошелечек и белую рубашку с кружевами, связала свитер…
Для того чтобы прогуляться по округе в солнечный день, повод искать не надо. Но суббота оказалась туманной, прохладное утро предвещало заморозки с наступлением темноты, и мы с Хани, одетой в килт и шерстяной свитер, взяли один билет на двоих до Криллу. Туда и обратно. Я знала, что мы обе вернемся.
Дорога бежала через индустриальную часть города с унылыми облупившимися зданиями, затем мимо особняков предместий и внезапно испугала меня огромным открытым пространством и зигзагом гор. Горы были не так красивы, как низкие холмы Пентлендса, взирающие на Эдинбург, и все же… Сегодня их вершины, прячущиеся в легком тумане, казались стражами на границе волшебной страны. И Криллу по нелепой случайности вполне мог оказаться всего лишь моей выдумкой. Но городок — реальный или иллюзорный — все же предстал передо мной в движении, проносясь за окнами автобуса, как кадры киносъемки. Его название было и на указателе: «Классическая школа Криллу». И такая тишина царила вокруг, что у меня появилось странное чувство, от которого щемило сердце: не очень уютное, не особенно приятное это было местечко, но если существуют в мире города, где время остановилось, как будто зачарованное золотыми кострами осени, так это Криллу. Я смотрела и насмотреться не могла на небрежно разбитые сады, сполохи огненно-красной листвы, старинные приземистые домишки…
Автобус, не останавливаясь, продолжал медленно и неуклюже ползти к центру города. Вскоре кирпич и бетон уступили место живым изгородям, пасущимся овцам и указателю: «Криллу. Гольф-клуб», и мы вновь оказались в предместьях. Мимо нас проезжали фургоны с надписями «Глазго» на бортах. Знакомый парк… Оскорбительная для глаз картина: запущенный индустриальный район, облупившаяся краска на стенах угрюмых зданий… Повернув налево, автобус осторожно подкатил к остановке, прямо туда, откуда началось наше путешествие.
Я побывала в Криллу, но ничего не сделала. Просто сидела в автобусе и ждала с детской наивностью, что он сам остановится.
Обычно я никогда не чувствую себя одинокой в незнакомом месте, но в этот момент, когда мы с Хани, по-прежнему лежавшей в сумке, подходили к двери моей квартиры в Глазго, одиночество превратилось почти в физическую боль.
Глава 11
В понедельник, когда я торопилась на свою первую лекцию, привратник протянул мне письмо. Почерк на конверте был незнакомый, стоял почтовый штемпель Глазго. Я вскрыла его и вначале увидела номер палаты, затем название госпиталя. Письмо было коротким:
«Дорогая Дебора!
Помните, как жестоко вы со мной поступили, потащив пешком в Литон? Надеюсь, наша следующая долгая прогулка будет более удачной: я наконец-то решил привести ноги в порядок — давно пора, вот и улучил минутку. Если у вас найдется свободное время, хотел бы вас увидеть. Часы посещения с 17 до 19. Это, кстати, опять тот парень, Джон Маккензи. Все еще держу пальцы скрещенными!»
Палата оказалась общей, с шестнадцатью кроватями, все были заняты. Радио работало на полную громкость — передавали футбольный репортаж. Повсюду опрятные простыни, мужчины в пижамах, и мой взгляд словно магнитом притянуло лишь к одной из них — темно-синей в желтую и белую клетку. И почему я всегда считала, что поджарая мускулистая фигура Адама куда привлекательнее этой — крупной, коренастой, статной?
— Джон! — улыбнулась я. — Как вы себя чувствуете? — И тепло пожала его руку.
— Разве так здороваются со старым другом? Мои соседи по палате ждали этого весь день!
«Что ж, если они ждали…» — подумала я, удивляясь самой себе. Он подставил губы. Они были мягкие, нежные, но решительные.
— Колин, — прошептала я, — что вы делаете…
От поцелуя, не похожего ни на один из тех, что я когда-либо получала, закружилась голова.
— Ладно, думаю, для начала достаточно, — смилостивился Колин, весело прищурившись. — У меня до этого визитеров не было, понимаете ли, кроме родителей, так что ребята меня ужасно жалели. Но я успокоил их — сказал, что, когда вы придете, все наверстаю.
Операция на ступне — дело серьезное и болезненное, но Колин совсем не выглядел пациентом, удрученным недугом.
