Гленда Сандерс - Свободная любовь
Она была подавлена состоянием дел в целом, чему способствовали непроходящая усталость, обостренная бессонными ночами; старомодная одежда, которую она вынуждена носить из-за того, что ее гардероб больше не подходил ей; медсестра вместо мужа в качестве партнера на подготовительных к родам занятиях. У нее накопились дела по работе, и ей крайне необходимо было приобрести одежду для офиса. После работы она должна была ехать в Гейнсвилл, но сто пятьдесят миль, разделяющие ее и Скотта, вырастали в ее воображении в сто пятьдесят световых лет.
Ровно в три часа после того, как одна консультация окончилась, а другой клиент ждал ее перед офисом, Дори поняла, что не может отправиться в Гейнсвилл. Она просто не в состоянии ехать. Ей хотелось расплакаться в отчаянии, но вместо этого она расправила плечи и набрала номер Скотта. Скотт сразу вызвался приехать в Таллахасси.
— Не думаю, что это удачная идея, — устало заметила она.
— Я не прочь прокатиться, если ты себя плохо чувствуешь. Я хочу повидаться с тобой.
— Нет, Скотт. Пожалуйста. Со мной вряд ли будет весело, и у меня тысяча мелких дел, которыми я должна заняться.
— Ты уверена? Тогда перенесем все на следующий уикенд.
— а. До следующего уикенда.— Она повесила трубку и застонала в порыве отчаяния. Затем позвонила секретарше по внутреннему телефону, чтобы та пригласила очередного клиента.
Скотт держал телефонную трубку в руках долгое время после того, как разговор окончился. Он пытался побороть в себе гнев и разочарование. Вот уже второй раз Дори отменяет свою поездку в Гейнсвилл. То, что она тогда отказалась от поездки к нему, его неожиданный приезд в Таллахасси на День Благодарения и каникулы разрушили давно установившуюся между ними модель попеременных визитов на уикенд. Все изменилось, и он не знал, как остановить перемены и вновь наладить старый стиль отношений, который так их устраивал.
Он чувствовал, что эмоциональное расстояние между ними перерастало в непреодолимую пропасть, большую, чем физическое расстояние между Гейнсвиллом и Таллахасси. Сначала новый дом, затем неубедительные извинения по поводу невозможности приехать в Гейнсвилл. Устала! Она могла устать, но он слышал что-то еще в ее голосе. Что-то случилось, что-то, чего она не хотела сообщить ему.
Он ударил кулаком по столу с такой силой, что подпрыгнули карандаши в его ящиках и замигал монитор компьютера. Черт побери! Он не допустит этого. Дори не имеет права отбросить его. Она может покупать дома, не посоветовавшись с ним, отменять их встречи из-за своей усталости, но она не сможет вытеснить его из своей жизни.
Глава тринадцатая
Что-то словно толкнуло Дори, выводя из глубокого сна, но оставляя в уютном состоянии полусна. Она заворочалась под одеялом в поисках прежнего состояния полного забытья и наткнулась на что-то очень теплое. Инстинктивно она свернулась рядом, черпая уверенность в этом тепле.
— Скотт? — пробормотала она.
— Да, Дори. Это я.
— Хорошо, — невнятно произнесла она. — Теперь я усну.
— Спи.
Вздохнув, она поступила так, как он посоветовал, прижавшись к нему всем телом. Ее голова лежала на его крепкой руке, придающей ей силы. Утром она решила, что это был сон, пока не сжала его подушку и не ощутила запах его лосьона. Окончательно проснувшись, она услышала странные скрежещущие звуки, доносившиеся из гостиной.
— Скотт! — позвала она.
Несколько секунд спустя он появился в дверях спальни, полностью одетый и с отверткой в руках.
— Доброе утро, — сказал он улыбаясь.
— Доброе утро, — автоматически ответила она, затем спросила: — Скотт, это ты?
— Может быть, ты ожидала газовщика?
— Я никого не ожидала, — призналась она. — Когда?.. Почему?.. Я думала, ты мне приснился.
— Это я, собственной персоной. Хочешь ущипнуть меня, чтобы удостовериться?
— Нет. Но...
— Я приехал около полуночи. Свет нигде не горел, и я не хотел беспокоить тебя, поэтому переоделся в ванной.
— Но почему ты здесь? Я думала, мы договорились...
— Мы ни о чем не договаривались, Дори. Ты сказала, что ты неподходящая компания. Я кипел от злости до девяти вечера, затем решил, что лучше быть с тобою, усталой и озабоченной, чем дуться на себя целый уикенд, поэтому я побросал одежду в машину — и вот я здесь.
Дори была так рада увидеть его, что почувствовала, что вот-вот заплачет.
— О, Скотт!
Он присел на край кровати.
— Прежде чем ты начнешь свою лекцию, позволь мне сказать, что я не собираюсь ничего требовать от тебя весь этот уикенд. На самом деле я собираюсь ухаживать за тобой изо всех сил, если же ты не хочешь видеть меня, скажи мне прямо, и я уеду.
Дори бросилась к нему и обняла за шею.
— О, Скотт, я никогда в жизни не была так счастлива увидеть кого-либо.
Скотт засмеялся радостным глубоким смехом, один звук которого так радовал Дори.
— Так-то лучше.
Он поцеловал ее в щеку, затем его руки скользнули вниз, к ее запястьям, он поднял их к губам, поцеловал обе ее ладони и положил ее руки к себе на колени.
— Теперь почему бы тебе не сказать, отчего ты не захотела приехать в Гейнсвилл.
— Я сказала тебе: я устала.
— Это было очевидно, принимая во внимание, что я вломился в твой дом и лег к тебе в постель прошлой ночью, а ты даже не пошевелилась, пока я не потряс тебя.
— Ты вломился?
— У меня до сих пор нет ключа. В мастерской не было болванок, помнишь?
— Тогда как же...
— У тебя нигде не горел свет, и мне не хотелось будить тебя, так что я попытался открыть замок. Это оказалось плевым делом, леди. Ведь вместо меня мог быть убийца с топором в руке, а ты даже не заметила бы его.
Дори наклонилась и потерлась щекой о его грудь, словно кошечка, и чувственно проворковала:
— Я заметила бы, если бы он очутился в постели.
— Ты не находишь, что было бы слишком поздно?
— Я была до крайности утомлена, — сказала она, обороняясь. — И я слушала пленку с аутогипнозом, когда легла в постель. После этого я всегда в полной отключке.
— Я рад, что ты отдохнула, а теперь мне нужно закончить начатое. Я уже купил задвижку и замки и установлю их в течение часа.
— Что ты говоришь! А который сейчас час?
— Десять. Хозяйственные лавки открываются в восемь тридцать. Я также зашел в супермаркет за свежим апельсиновым соком и горячими булочками с яблоками.
