Энн Вулф - Так не бывает
Юта сбивалась с ритма, но ей очень быстро удалось подстроиться под ритм Робина. Она старалась делать это аккуратно и нежно, так, чтобы не причинить любимому боль. Но ему не было больно. Он вновь погрузился в пучину наслаждения, которого раньше никогда не испытывал.
Юта чувствовала, что Робин абсолютно доверился ей, и это наполняло ее гордостью. В этой новой для нее роли она чувствовала себя уверенно. Она вторглась в мир неведомых ощущений, но не позволяла себе раствориться в нем: ведь сначала ей нужно было доставить удовольствие любимому… Правда, контролировать себя оказалось нелегко, и вскоре Юта, вовлеченная в водоворот чего-то огромного и яркого, потеряла управление, как пилот в грозовую ночь. В тот миг ей казалось, что она и Робин настолько глубоко проникли друг в друга, что стали единым целым, которое невозможно разделить. Никому… То была одна душа и одно тело, озаренные вспышкой наслаждения и упоения друг другом.
Юта знала: что бы ни произошло в будущем, она никогда не пожалеет об этой ночи, полной невероятных открытий. Теперь она знала Робина с другой стороны, с той, что всегда была для нее закрыта. И, если раньше ей казалось, что этот мужчина – только самец, чуждый экспериментов и считающий, что женщине достаточно примитивных ласк и кратковременного мига близости, то теперь она была уверена – Робин способен дарить настоящее наслаждение…
После этой оглушительной близости оба долго лежали, соединенные объятиями, и молча слушали сбивчивое дыхание друг друга. Первым осмелился нарушить молчание Робин:
– А я и не знал, что бывает так хорошо… Я никогда не думал, что смогу обрадоваться тому, что я – женщина, – доверительно зашептал он Юте. – Ты научила меня получать удовольствие от того, чем я раньше пренебрегал. Мне даже понравилось выбирать одежду: платья, туфельки и все такое… Я даже духи себе купил. Кажется, «Трезор»…
– Я заметила. «Трезор» от «Ланком».
– Это – смешно?
– Нет, почему же, – успокоила его Юта. – Это – прекрасно. Мне кажется, мы никогда не понимали друг друга так хорошо, как сейчас. Удивительно, что для этого нужно было поменяться телами…
– Высший промысел, – усмехнулся Робин. – Может, кто-то послал нам это испытание, чтобы мы сохранили брак?
– Ты же знаешь, я не верю в такие вещи… Хотя… в последнее время я начала сомневаться. Может, и правда есть что-то выше нас, что управляет судьбами людей? Я не знаю… Я так запуталась, что уже ничего не знаю…
– Доверься мне. Я знаю, что нам нужно.
– И что же?
– Быть вместе.
Юта молчала, но ее дыхание участилось. Этот вопрос волновал ее, и она весь вечер пыталась о нем забыть. Напрасно Робин заговорил об этом сейчас. Хрупкая иллюзия выдуманного мирка, отрешенного от реальной действительности, мирка, где они могли быть только вдвоем, треснула и рассыпалась сверкающими осколками. На Юту вновь нахлынул страх. Страх, что эта призрачная сказка закончится, как только она вернется домой. Страх, что Робин изменился только на время, только из-за того, что он боится потерять ее. И стоит на горизонте появиться первым лучикам солнца, он снова уйдет искать порхающих бабочек, которых в изобилии поставляет ему жизнь.
– Я не уверена, – произнесла Юта. Она отодвинулась от Робина и юркнула под одеяло. Страх окатил ее холодом, как ведром ледяной воды.
– Что ж, твое право, – выдавил из себя Робин. – Твое право решать, нужен я тебе или нет…
Она зажмурила глаза, почувствовав, что к ним подступают предательские слезы. Ей хотелось крикнуть «нужен!», уткнуться в его грудь лицом и зарыдать. Но страх быть вновь отвергнутой не позволил ей поддаться эмоциям. Казалось, рассудок одержал победу. Или поражение?..
Ее душу вновь сковал холод. Холод одиночества…
Глава 12
Тайна Колючки-Триш
Две недели ожидания были для Пита настоящим мучением. Каждый день он надеялся увидеть внезапную перемену, произошедшую с родителями. Но, увы, чуда не случилось: отец по-прежнему был мамой, а мама – отцом. И жили они все еще порознь, что угнетало Пита не меньше, чем мысли о книге, которая натворила дел и теперь спокойно лежала на полке у Маккормака.
Отец бродил по дому, как привидение. Теперь он раньше возвращался с работы и подолгу сидел в своем кабинете, погруженный в раздумья. От прежнего весельчака не осталось и следа. У Пита на глаза слезы наворачивались, когда он видел, как отец берет со стола их семейную фотографию и смотрит на нее с тоской человека, потерявшего в этой жизни все, что возможно. Он оживал только тогда, когда приезжала мама. Но это оживление было каким-то неестественным, как у смертельно больного, который встает с постели и заявляет, что здоров.
Мама тоже выглядела не блестяще. Взгляд сковала тоска, и даже Пит чувствовал, насколько она одинока и подавлена. Он не понимал, почему родители сами обрекают себя на страдание. Они ведь могли быть вместе, могли бы простить друг друга и быть счастливыми. Но что-то их держало. Будто каждый был прикован железной цепью к своим обидам и горестям…
После свидания с Дженнифер Пит перестал грезить этой девчонкой. Но облегчения не наступило. Теперь его наваждением стала Колючка… Это было еще хуже, чем с Дженнифер. С той он мог предаваться мечтам, строить иллюзии. С Колючкой иллюзий не было. Она была восхитительной – и он знал это наверняка. Как и то, что эта потрясающая, особенная девчонка никогда не будет рядом с ним. Потому что это – Триш. Потому что она вбила себе в голову, что он влюблен в пустышку Дженнифер. Потому что она – упрямая и дерзкая. И еще потому, что встречается с Синди. Будь он неладен!
Теперь Триш общалась только с Рупертом, а если и перекидывалась с Питом парой фраз, то в большинстве своем они были насмешливыми и язвительными. После неудачного свидания Дженни не отлипала от Пита: бегала за ним по школьным коридорам, садилась рядом в столовой, просила помочь с уроками – и вообще делала все, чтобы он как можно чаще замечал ее кукольное личико. Разумеется, ее поведение не укрылось ни от Колючки, ни от Лиланда. Первая осыпала его насмешками, второй – оскорблениями. Слава богу, уроки в школе единоборств дали о себе знать. Пит проверил на Лиланде пару приемов, после которых тот остерегался лезть к нему и Рупу.
Руп попытался вызвать Пита на откровенный разговор. Однажды он задержал его после занятий и спросил:
– В чем дело, Пит? Может, расскажешь, что у тебя творится? С родителями все, как раньше?
Пит кивнул. У него не было настроения продолжать этот бессмысленный разговор. Но Руп и не думал униматься:
– А что у тебя с Дженнифер Китс? С чего это она вдруг за тобой бегает?
– Я не знаю, Руперт, – резким тоном ответил Пит. – Отстань, мне все равно.
