Тина Уэлш - Если любишь — поверь…
Эдвин порывисто обнял ее и зарылся лицом в ее душистых волосах. Вместо того чтобы обожать и любить ее, он борется с ней. Да, он действительно любит ее, любит больше, чем сестру.
— Ты обвиняешь меня в том, что я не принимаю тебя в члены семьи, — сказал он, наконец взяв себя в руки, — и ты права. Я не хотел видеть тебя в этом качестве, потому что тогда наши любовные отношения стали бы невозможными.
— Даже если у нас нет общей крови? — Она подняла на него глаза. — О, Эдвин, ты слишком хороший, чтобы прятаться за такой отговоркой.
— Хороший? Даже несмотря на то, что я постоянно третировал тебя, хотя все, о чем ты просила, — это принять тебя. Кроме того, я умудрился нанять постороннего, чтобы он расследовал твою частную жизнь, вместо того чтобы прямо спросить у тебя о своих сомнениях. Я даже не сумел быть откровенным с тобой и скрывал свои истинные чувства.
— Да, ты не совершенство, — прошептала она, так нежно обнимая его, что он чуть не расплакался. — Только…
В это время зазвонил телефон, и оба на мгновение застыли.
Эдвин одной рукой крепко прижал ее к себе, а другой поднял трубку и поднес ее к уху так, чтобы она могла слышать каждое слово.
— Эдвин? — раздался в трубке взволнованный голос.
— Я здесь, Джеффри, — спокойно сказал Эдвин. — Кэрол и я, мы оба тебя слушаем. Есть какие-нибудь изменения? Может быть, нам надо приехать в больницу?
— Нет… нет!.. Я… — Голос Джеффри пресекся, он, очевидно, пытался преодолеть волнение.
Эдвин посмотрел на Кэрол и увидел, что глаза ее наполняются слезами. Крепко прижав ее к себе, он сказал:
— У тебя плохие новости? Мы сейчас же приедем.
— Нет, — ответил Джеффри. — Я звоню, чтобы сказать вам, что в состоянии Флоренс наконец-то наступил перелом к лучшему. Она начала шевелиться и реагировать на внешний мир. Только что врач сообщил нам об этом. Конечно, понадобится еще много времени, но она наверняка пойдет на поправку.
Эдвин прижался лбом к голове Кэрол и закрыл глаза.
— Слава Богу, — выдохнул он.
— Мы тоже благодарим Бога, — сказал Джеффри. — Послушай, уже поздно, и я знаю, вы оба очень устали. Не буду держать вас долго на проводе. Но думаю, вам важно было услышать эту новость. Передай Кэрол, что мы ее очень любим. Не знаю, как вы, а мы с мамой сегодня точно крепко заснем.
Эдвин медленно повесил трубку и обернулся к Кэрол.
— Ты все слышала?
Ее губы дрожали, а из глаз катились слезы.
— До последнего слова.
Он вытер ладонью ее щеки и спросил:
— Как ты думаешь, ты сможешь уснуть?
Она покачала головой.
— Ты знаешь, мне кажется, что я совсем не устала.
— И я тоже.
Он притянул ее к себе и прижался к ее губам. — Тебе хочется чем-нибудь заняться?
Они оба знали, что эмоциональная буря, пронесшаяся в их душах, может быть успокоена только одним способом. Кокетливо улыбнувшись, она ответила:
— Смотря чем.
— Да?! — Он осыпал ее глаза, щеки, нос и губы поцелуями. — Где?
— Там, где тебе придет в голову. — Ее руки обвились вокруг его шеи.
Волна тепла пронеслась по его телу. Он схватил ее на руки и понес в спальню.
Много позже, когда он уже устал настолько, что был не в силах и шелохнуться, она заявила, что хочет есть.
— Женщина, ты ненасытна! — воскликнул он.
— Я думаю о тех сандвичах, которые ты сделал. Жалко, если они пропадут.
Эдвин приоткрыл один глаз.
— Ты хочешь сандвичи с кетчупом?
Ее медовая улыбка перевернула всю его душу.
— Я хочу тебя. С кетчупом или без, — ответила она смеясь.
В конце концов они съели холодные сандвичи на завтрак, запивая их шампанским и апельсиновым соком.
— Куда мы отправимся отсюда? — спросил он, наблюдая за ней, и невольно обратил внимание, как она напряглась от этого вопроса.
Немного подумав, она ответила:
— Думаю, сначала в больницу. Когда я буду точно знать, что опасность миновала, вернусь к себе домой.
— Может быть, вместо Сиэтла ты пойдешь со мной под венец?
На несколько секунд в воздухе повисла оглушительная тишина, потом Кэрол недоверчиво спросила:
— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж?
— Я понимаю, это нелегкий крест, но должен же кто-то нести его.
Очень медленно она повернулась к нему.
— Спасибо большое, но думаю, что нет.
Эдвин остолбенел.
— Черт побери, Кэрол, почему?
— Потому что ты вошел в мою жизнь, когда я была очень ранима, одинока и нуждалась в поддержке. У Джеффри есть Амелия и Флоренс, у меня есть ты. Но не думаю, что это навсегда. Ты слишком непостоянный человек, Эдвин. Ты и сам говорил мне это.
— Человек может меняться, разве нет?
— Я не хочу выходить замуж только потому, что ты испытываешь чувство вины за несправедливое ко мне отношение.
— Я, наверное, не слишком удачно выразился. Мое предложение выйти за меня замуж вовсе не означает попытку загладить старые грехи. — Он взял ее лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза. — Прошлой ночью я твердил тебе, что люблю тебя. — Он приблизился к ней так, что почти касался губами ее губ. — Я продолжаю любить тебя все сегодняшнее утро. Я любил тебя все прошлые недели и собираюсь любить всю оставшуюся жизнь.
— Это нечестно. Нельзя соблазнять меня такими речами, — вздохнула она. — Ты тяжелый и самонадеянный тип. Я говорила себе это тысячу раз. Ты не можешь убедить меня в обратном.
Но все ее тело, выражение глаз и лица говорили совсем о другом. Нетрудно было понять, что она сама не верит в то, что говорит.
— Я знаю. — Он сел, откинулся на спинку стула и притянул ее к себе на колени. — Мне нужна настоящая женщина, которая сможет исправить мой характер. Как думаешь, ты справишься с этой нелегкой работой?
Кэрол увернулась из его рук и встала на безопасном расстоянии от него.
— Я не уверена.
Лицо Эдвина нервно скривилось.
— Господи Иисусе, Кэрол, я протягиваю тебе свое сердце. Чего еще ты хочешь? Я могу дать тебе обеспеченную жизнь, такую, как ты захочешь. Тебя ничего не держит в Сиэтле: ни дела, ни семья. Почему ты не можешь просто ответить «да» и положить конец моим мучениям?
— Не знаю. — Она задумчиво повертела кухонным полотенцем и повесила его на место. — Может быть, потому, что я немного старомодна и хочу, чтобы мне сделали предложение по всей форме.
— Ты имеешь в виду… ты хочешь, чтобы я встал на колени?
Она уперла руки в боки и посмотрела на него долгим взглядом.
— За все горести, которые ты заставил меня претерпеть за последние месяцы, Эдвин Трейси, ты должен это сделать! Я хочу тысячи роз, звуки скрипок и обещаний счастья на всю оставшуюся жизнь.
