Шарон Берри - Репетиция брака
– Еще с Робертом.
– Три года назад! Боже мой, вас можно назвать девственницей!
– Извините! – резко ответила она, чувствуя неловкость и как бы защищаясь.
Чарльз моментально понял, как прозвучали его слова: оскорбительно и бесчувственно. Его голос смягчился:
– О, дорогая, об этом не стоит сожалеть, но три года – это большой срок. Возможно, я слишком самовлюбленный человек и могу причинить вам страдания. – Когда она задрожала, он выругал себя за откровенность. – Следующий опыт у вас должен быть с человеком, которого вы любите, – сказал он, как будто сам не хотел оказаться именно тем человеком, которого она любит.
Она пристально смотрела на него.
У Чарльза был опыт обращения с женщинами, и разумеется, с Джейн у него было не просто шапочное знакомство, особенно после того, что произошло на пляже. А вот здесь, сейчас, речь шла о главных взаимоотношениях мужчины и женщины. Он предполагал, что Джейн будет вести себя так же, как и другие женщины, у которых в течение трех лет не было сексуальной жизни. Она согласится с его доводами, возможно, немного покраснев при этом…
Как раз в тот момент, когда он собирался помочь ей спрыгнуть со стойки, она толкнула его в грудь, и он отступил назад, застигнутый врасплох.
Ее глаза сейчас были наполнены влагой. Но это не были слезы замешательства. Она была в ярости.
– Вы не хотите этого, правда? Почему вам просто не сказать об этом? Почему бы вам не поступить честно, а не пытаться искать какие-то предлоги? Вы не хотите меня, Чарльз.
– Джейн, послушайте… – Он пытался схватить ее за руки, но она отбивалась.
– Я, черт возьми! Я… Вы точно дали понять, – говорила она, задыхаясь. – Ну и ладно, я вас не хочу тоже.
Затем, прежде чем он успел остановить ее, она схватилась за кромку рубашки и стянула ее через голову.
– Боже правый! – пробормотал он, закрывая на секунду глаза от открывшейся перед ним картины.
Ее кожа блестела, как слоновая кость, груди со стоящими розовыми сосками поднимались и опускались. Его взгляд жадно скользнул от поясницы вниз по животу к мягкому бугорку между бедрами. Он впитывал в себя эту картину так, как если бы впервые ощутил голод и жажду. Ему не нужно было ни видеть, ни ощущать запах ее духов – его плоть восстала, как бы стремясь к удовлетворению, которое ему не могла дать ни одна женщина, кроме нее. Неудивительно, что он сражался за то, чтобы заняться любовью! Неудивительно, что он сражался за нее!
Она скомкала рубашку и бросила ему в лицо.
– И мне не нужна ваша чертова рубашка тоже!
Чарльз отбил ее рукой. Она попыталась соскользнуть со стойки, но он схватил ее за бедра и притянул к себе. Соприкосновение с ее нежным, теплым треугольником внизу ее живота отбросило к черту всю его сдержанность.
Они уставились друг на друга. Волосы у Джейн спутались, глаза блестели и замирали от страха. Его руки жадно ощупывали ее бедра и нежно касались грудей. Он напряженно следил за ней, пытаясь уловить малейший признак отказа. Он надавил большими пальцами на ее соски. Она закрыла глаза, изогнулась перед ним и откинула голову назад.
В нем бушевало древнее чувство влечения к женщине. Она прижалась к нему, запустила пальцы рук в его густые волосы. Ее шепот, прерывистые и грубые слова отзывались страстной дрожью на его губах:
– Я хочу страстно целовать тебя вновь… и вновь… и…
– Давай… Джейн, ослепи меня…
Их губы слились. Не было никаких нежных прикосновений, никаких искусных касаний кончиками языка, никаких медленно соблазняющих звуков и вздохов.
Он поднял ее со стойки, когда ее ноги обвивали его бедра, а руки жадно перебирали его волосы. Повернувшись, он прислонился к стене. Она издавала какие-то еле слышные всхлипывания, отдававшиеся в нем громовым эхом, когда он целовал ее подбородок и шею.
Джинсы соскользнули с него и освободили его плоть. Джейн немного опустилась пониже его живота и с жадностью приняла его в свое лоно.
Девочка моя… девочка моя, думал он, вздрагивая от неистовых содроганий ее распятого тела, считая, что ему не нужно ничего делать, как только подчиняться ей. Он набрал полную грудь воздуха. Тактичность и изысканность манер были забыты. Существовала только неистовая страсть. Ее губы припухли и стали алыми, а его – страстными и жадными. Ее лицо стало влажным, его тело лоснилось от пота. Волны страсти беспрерывно накатывались на нее, и он чувствовал их внутри себя. Он старался проникнуть все глубже в ее лоно, как ненасытный наркоман.
– Я могу сделать тебе… – прошептала она, скользя вверх и стремительно опускаясь.
– Боже, прекрасно! – Он схватил ее бедра, почувствовал, как выгнулась ее спина, и он в последний раз напрягся. Оргазм потряс все его существо. За ним последовал ее оргазм. Оба были вымотаны, задыхались и чувствовали страшную слабость. Как они оставались стоять, Чарльз не понимал, однако он точно знал, что все было совершенно правильно.
Такое никогда не повторится!
Долгие минуты они не говорили друг другу чи слова. Чарльз продолжал крепко обнимать ее, прижимая к себе. Ему хотелось бы находиться в таком положении с ней всегда. Ее шея была влажной, руки продолжали обнимать его. Ее дыхание касалось его щеки, было теплым, сладким и почти неслышным.
Потом они почувствовали, что между ними возникла неловкость, и Чарльз почти физически ощутил какой-то страх. Он не знал, как сказать ей, насколько она была ослепительной, просто не мог. Не сейчас, когда все их чувства гармонично слились, а тела испытывали изумительно приятное блаженство удовлетворения.
Он обещал себе не заниматься любовью с ней, и все же это произошло. Чарльз понимал, что его связь с Джейн Мартин – не просто нарушение принятых им запретов в профессиональных отношениях с клиентами, да и то, что у него произошло с ней, не просто секс. Все это случилось потому, что он хотел, чтобы она принадлежала ему вся и навсегда.
Как было бы просто, если бы все их горячие переживания оказались чистым сексом!
– Чарльз… – Джейн подняла голову, и он мгновенно поблагодарил Бога за то, что было темно. Он не хотел, чтобы она увидела его лицо.
Он медленно опускал ее на пол, все еще продолжая прижимать к себе. Джейн дрожала, и он обхватил руками ее спину. Она дрожала от холода, и Чарльзу захотелось согреть ее. Он поднял с пола рубашку.
– Послушай, Джейн, позволь мне надеть это на тебя, – тихо сказал он, с удивлением отметив хрипоту в своем голосе.
– Извини… я не должна была… – сказала она, приподнимаясь, и покачала головой.
Он знал, что она хотела, чтобы он успокаивал ее, и проклинал себя за то, что не сделал этого. Прошло слишком много времени, и подходящий момент для высказывания любви был упущен.
