Натали Арден - Знак розы
Она подобрала платье, села, откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза. Скоро она уедет отсюда. Но, по крайней мере, Оливия теперь в надежных руках. Малышка устроена, и она может расслабиться.
Ей показалось, что в беседку кто-то вошел. Она открыла глаза и ничуть не удивилась, увидев перед собой Патрика. Ее сердце заколотилось, и с этим она ничего поделать не могла. Она знала, что ее сердце всегда будет там, где он.
Он медленно подошел к ней.
– Пора прекратить наши встречи здесь, – сказал он мягким голосом.
Она улыбнулась.
– Это просто. Через несколько часов я уеду.
Его лицо ничуть не изменилось, и она быстро продолжила:
– Я бесконечно рада, что ты удочерил Оливию. Если бы ты этого не сделал, то я сама попыталась бы сделать это.
– Правда? – спросил он и посмотрел ей в глаза. – А как насчет твоей карьеры фотографа?
– О, я думаю, что сумела бы совместить это с заботой об Оливии, потому что не собираюсь бросать любимое дело, – ответила она.
– Вот и прекрасно, – твердо сказал он, слегка склонив голову набок. – Тогда, я надеюсь, что ты не откажешься, если я предложу тебе взять на себя ответственность за документальные снимки нашего возвращения в Октавию. Нам нужен официальный фотограф, понимаешь? И у нас пока его нет.
Ее сердце заколотилось еще возбужденнее. Какая волнующая работа! Тогда она сможет быть рядом с Оливией и королевской семьей, и…
Она отрицательно покачала головой.
– Это невозможно.
– Это не будет отнимать все твое время, – сказал он так, будто ее только это интересовало. – Это будет только одним из твоих занятий.
Она нахмурилась.
– О чем ты говоришь?
Он пожал плечами.
– Сама пойми… Ведь Оливии нужна будет мать.
Ее сердце дрогнуло.
– Ты прав.
– Поэтому я подумал, что мы с тобой могли бы пожениться.
Ей показалось, что все это ей снится. У нее начинала кружиться голова, она задыхалась. Чтобы скрыть от него свою радость, она сдвинула брови и с притворной суровостью посмотрела ему в глаза.
– Это значит, что ты хочешь нанять меня на должность постоянной няни? Я правильно поняла?
Уголки его губ приподнялись.
– По правде говоря, я думал о более привлекательной роли для тебя.
– Неужели?
Он взял ее за обе руки, потянул к себе и заставил встать на ноги. Потом бережно провел пальцами по ее лицу.
– Я без ума от тебя, Лилиан. Ты понимаешь это?
Она отвела взгляд. Ее глаза наполнились слезами.
– Не может быть.
– Однако это так.
Он взял ее за подбородок, повернул ее голову к себе и поцеловал в губы.
– И я ничего не могу с этим поделать, – добавил он и тяжело вздохнул.
– Патрик, а ты уверен? – спросила она, заглядывая ему в глаза, будто пыталась найти в них ответ.
– Я наблюдал за тобой сегодня во время церемонии и видел, сколько доброты, чистоты и искренности излучают твои глаза. И тогда я понял, какой я дурак. Прости меня, если можешь.
Он поцеловал ее.
– Не знаю, – сказала она, смеясь. – Сострадание может быть опасным, как ты сам сказал.
– Я не прошу твоего сострадания, – хриплым голосом сказал он, зарываясь носом в ее локоны. – С меня будет достаточно старой доброй страсти.
– Об этом, милый принц, не беспокойся, – ответила она шепотом и блаженно прикрыла глаза.
Он прильнул к ее губам, и она всем телом крепко прижалась к нему.
В этот момент со стороны замка послышались возбужденные крики людей. Они выглянули из беседки, желая узнать, что послужило причиной такого переполоха.
– О Боже! Смотри! – воскликнула она. – Коровы снова вырвались на волю!
Три белых и три черных коровы упрямо шагали по лужайке, направляясь к огороду и не замечая суматохи, которую они вызвали своим вторжением на территорию людского праздника. Люди махали руками, кричали и смеялись.
– Ну и что? – со смехом сказал он. – Такое часто случается, когда люди устраивают свои праздники между хлевом и огородом.
– Но мы не можем оставаться здесь и равнодушно наблюдать за этим беспорядком! Нужно что-то делать!
– Неужели? – спросил он, притягивая ее снова к себе. – А может, лучше не вмешиваться? И да здравствует хаос! У нас немало своих забот.
– Но… – попыталась возразить она.
Он приложил палец к ее губам, а затем усадил на скамейку.
– Мы пропустили столько поцелуев. Думаю, пришло время наверстать упущенное, – тихо проговорил он и стал осыпать ее лицо поцелуями.
Эпилог
Через два дня Патрик с Марком улетели в Октавию на экстренное заседание кабинета министров, где им необходимо было обсудить ряд вопросов, связанных с управлением страной. Он обещал Лилиан вернуться через две недели, чтобы потом вместе с ней переехать на родину. Их свадьба была назначена на середину ноября, а это означало, что через полтора месяца, в празднично украшенном королевском дворце они обменяются кольцами и поклянутся хранить верность друг другу до конца своих дней.
Расставаясь, он крепко прижал ее к себе, поцеловал ее и Оливию, и она знала, что после короткой разлуки их ждет долгая жизнь вместе.
Эти две недели Лилиан решила провести в поместье своих родителей в Сан-Франциско – ей нужно было собрать свои вещи и попрощаться с этим милым ее сердцу уголком. Она всегда с любовью и благодарностью будет вспоминать эту землю, где она провела большую часть своего детства и юность, получила образование и приобрела жизненный опыт. Оливия теперь всегда была с ней. Сколько Эмма ни уговаривала ее оставить малышку на ее попечение, Лилиан упрямо твердила:
– Она теперь моя дочь. А какая мать сможет оставить свое дитя с чужими людьми?
Ее родители гордились ею. Они видели, что их дочь выросла настоящей принцессой: независимой в решениях и способной принять на себя ответственность за других. Через год они тоже переедут в Октавию и поселятся в уютном особняке в горах – ведь Октавия теперь объединится в единую страну, и молодые, сильные и надежные люди будут управлять ею. Стелла решила остаться в Америке – она чувствовала себя настоящей американкой и надеялась устроить здесь свою жизнь.
– В твоей жизни, Лилиан, все складывается правильно, и это наверное потому, что ты мудрая и сильная, – говорила она сестре. – Прежде чем отдать Патрику свое сердце, ты хорошенько проверила его чувства к тебе.
– Ох, Стелла, мне трудно рассуждать о собственной мудрости, потому что я с первого взгляда по уши влюбилась в Патрика. А испытания, через которые нам пришлось пройти, казалось, были подстроены самой судьбой лишь для того, чтобы доказать нам, что мы созданы друг для друга, – ответила Лилиан, обнимая ее.
Патрик звонил ей каждый день. Говорил, что скучает по ней и Оливии, делился своими новостями, советовался и почти всякий раз упоминал Густава.
