Алекс Вуд - Охота на охотника
Даррен всегда был уверен, что любовь, уважение и дружба идут рука об руку. Общность интересов, взаимное уважение неизменно вызывают интерес друг к другу, на котором впоследствии базируется более глубокое чувство. Любовь – скорее сотрудничество двух разумов, подкрепленное некоторой физической симпатией. Пылкую страсть, о которой пишут в книжках, оставьте для бездельников и дураков. Его, Даррена Уолша, такими штучками не проймешь!
Но Эмили Маверик опрокинула все его представления о любви. Она олицетворяла собой все, что он презирал в женщинах. Она была существом иного мира. И все же именно Эмили наполняла каждый его день смыслом, из-за нее у него было беспричинно хорошее настроение, в ее глазах ему хотелось выглядеть особенно сильным, надежным, смелым, ловким…
Удивительно, что он так долго не осознавал этого. Зато Камра, полубезумная дикарка из амазонского племени, сразу разобралась, что к чему. Понятно, почему соплеменники считают ее колдуньей. И открой свое сердце для любви, великий бог, ибо если ты не найдешь себе счастье, то и мы, твои дети, будем скитаться без радости. Только сейчас он до конца понял, что имела в виду жрица бога Динока. Сейчас, когда Эмили с горечью обвиняет себя, а по ее щекам текут слезы, его сердце наконец заговорило в полный голос…
– Ты не справедлива к себе, – возразил Даррен с горячностью, не замечая, что сильно сжимает больную ногу Эмили. – Ты храбрая и сильная. Кто из твоих нью-йоркских друзей сумел бы забраться так далеко? Ты стала настоящим членом команды, и я ничуть не жалею о том, что взял тебя с собой…
Глаза Эмили изумленно распахнулись. Совсем не такие слова она привыкла слышать от него. Лицо Даррена, которое она привыкла видеть таким бесстрастным, выражало волнение. Он бессознательно гладил пальцами ее обнаженную лодыжку, и Эмили вдруг осознала, что они совершенно одни на берегу неведомой речки, и темные джунгли так же надежно, как плетеные стены хижины, скрывают их от чересчур любопытных глаз…
– Спасибо, – еле слышно прошептала она.
Глаза Даррена горели, и Эмили отчетливо понимала, что произойдет, если она сейчас не остановит его. Но, как и Даррен, она была околдована бархатной ночью и жаждала его прикосновений с не меньшей силой. Только один поцелуй, легкий, почти невесомый, как признание того, что и он отдает дань завораживающей красоте этого места. Поцелуй нежности, не страсти, иначе она не сумеет справиться с собой, и на берегу Ручья Надежды повторится ночь жемчужной тапиоры, сладкая, волнующая, сумасшедшая ночь, пробуждение после которой было так горько…
– Наверное, нам пора, – сказал Даррен дрогнувшим голосом.
Эмили закусила губу, ненавидя его за то, что он имеет над ней такую власть, но еще больше ненавидя себя. Как она докатилась до того, что готова бесстыдно предложить себя мужчине?!
– Конечно, – кивнула она.
Они встали, стараясь не смотреть друг на друга.
– Как нога? – спросил Даррен, явно намереваясь и обратно нести Эмили на руках.
– Отлично, – солгала она, зная, что не вынесет прикосновения его рук и обязательно выдаст себя.
Даррен кивнул и пошел вперед, показывая ей дорогу. В висках бешено стучала кровь, и ему пришлось призвать на помощь все свое хладнокровие, чтобы не натворить непоправимого. Лишь сама Эмили вправе решать судьбу их отношений. Если он не дождется от нее знака, намека на то, что в ее сердце найдется для него место, он не посмеет даже мысленно коснуться ее.
А Эмили шла за ним, глотая соленые слезы, и лишь осознание того, что наутро Даррен будет презирать ее, удерживало ее от того, чтобы броситься ему на шею.
К полудню следующего дня экспедиция Даррена Уолша наконец приблизилась к цели своего путешествия. Непроходимая душная сельва, по которой они продвигались ужасно медленно, уступила место большой равнине, где, словно братья-близнецы, возвышались холмы одинаковой высоты. Все оживились. Как поняла Эмили, за этими холмами скрывался затерянный город инков, к которому их вел Даррен. Каждому члену экспедиции этот город сулил нечто особенное, недаром даже у Питера Кэмпа загорелись глаза. Только для Эмили город инков означал, что их путешествие подходит к концу. Они пробудут здесь максимум три-четыре дня, а потом тронутся в обратный путь, и Амазония очень скоро останется позади…
Эмили никак не могла определить для себя, рада она этому или нет. Приятно будет вернуться в цивилизованный мир, принять ванну с ароматическими маслами, надеть красивое платье и пойти во французский ресторан. После тягот пути прежняя жизнь в Нью-Йорке казалась почти что сказкой, фантазией утомленного ума. Но с другой стороны, это полное невзгод и трудностей путешествие – единственное, что связывает ее с Дарреном. Когда они вернутся в Америку, он уйдет из ее жизни и даже не вспомнит о том, как она выглядит. И что тогда останется ей? Сладко-горькие воспоминания и постоянная тоска? Наверное, и к этому можно привыкнуть, как к укусам москитов и распухшим ногам…
Эмили плелась между холмами в конце колонны, которая растянулась на полкилометра. Она почти не смотрела по сторонам, хотя краем уха слышала, что ее спутники обмениваются восхищенным возгласами. С нее хватит загадок и чудес Амазонии. Они слишком опасны для чувствительного сердца и приносят одни страдания.
Эмили заметно отстала от Шейлы, предпоследнего члена их маленькой колонны. Больная нога, несмотря на заботу Даррена, давала о себе знать, и у Эмили не было сил, чтобы прибавить шагу. Дорога, по которой Даррен, Питер и Аурак вели их среди холмов, сильно извивалась, и порой Эмили теряла из виду спину Шейлы. Еще пару дней назад она бы очень испугалась, оставшись в одиночестве среди молчаливых холмов в центре амазонской сельвы, но сейчас она была до такой степени измотана, что ей все стало безразлично.
– Эй, не отставай! – услышала Эмили раздраженный голос Шейлы как раз в тот момент, когда она, сняв тяжеленный рюкзак, прислонилась к теплой каменной поверхности одного из холмов, чтобы немного передохнуть.
Какие странные холмы, мелькнуло у нее в голове. И тут словно пелена спала с глаз Эмили. Она выпрямилась и принялась удивленно озираться по сторонам. Ничего себе холмы! Самые настоящие каменные пирамиды одинаковой формы, правильными рядами возведенные кем-то среди зеленого океана. Эмили внезапно стало не по себе, как будто она самовольно вторглась в жилище суровых богов, которые не обрадуются, обнаружив у себя незваную гостью. Лучше бы догнать Даррена и ни на шаг не отставать от него…
Эмили наклонилась за рюкзаком, опершись о каменную кладку пирамиды, и потянула его на себя. И вдруг, словно в кошмарном сне, стена дрогнула и отъехала в сторону, а не устоявшая на ногах Эмили полетела в зияющую мраком дыру.
