Эстер Модлинг - Дневник актрисы
Так или иначе – ответственность за то, что история просочилась в прессу, лежит на ней. Оливер и не вспомнит, что именно его присутствие у нее в доме заставило Джонни так бешено ревновать, что он решил отомстить ей, а заодно и сопернику. Так или иначе – вина на ней.
Она ответила деду, который терпеливо ждал ее реакции:
– Я не только тебе не сказала. Я никому не сказала. Потому что об этом просила Конни. И потом, я тогда не думала, что тебя это как-то заинтересует.
– Тогда, – медленно повторил дед. – То есть, теперь ты думаешь, что меня может заинтересовать эта история?
– Да.
Дани явственно припомнила растерянность деда, когда он увидал рядом с ней Оливера.
– Понятно, – со вздохом проговорил дед. – Ты догадалась. В субботу, я не ошибся?
– Именно в субботу, – подтвердила Дани.
– Мне надо было еще в субботу с тобой поговорить, – сокрушенно вздохнул Лео. – Особенно видя ваши отношения с Оливером...
– Больше нет никаких отношений, – вздохнула Дани. – Он мне никогда не простит этот скандал в прессе.
– Но ведь это не ты им рассказала?
– Конечно, нет, – устало ответила Дани. – Рассказал мой бывший друг.
– Оскорбленный соперник, – хмыкнул дед. – Старая история.
– Дед, извини меня. Я не хочу сейчас об этом разговаривать. И о той старой истории тоже.
– Она ждала тридцать восемь лет, – согласился дед. – Подождет и еще несколько часов.
Нужно немедленно увидеться с Оливером! Но что она ему скажет? Он был в ярости вчера, когда обвинил ее в предательстве. Что же он должен чувствовать сегодня, когда увидел эту историю в газетах!
– Сейчас меня больше всего волнует, как отнесется к этому Оливер, – доверительно сказала Дани.
– Постарайся не воспринимать ситуацию слишком трагично до того, как встретишься с ним, – посоветовал дед. – Обычно люди склонны преувеличивать плохое!
Надо же, и Конни сказала ей то же самое! Но только сложно последовать этому совету...
13
– Ты ведь сама догадалась, что я умираю, правда? – просто спросила Конни.
От этого вопроса, такого безыскусного, у Дани сжалось сердце. Она ждала самого худшего, но, едва это услышала, сразу же отказалась верить в страшное. Этого не может быть! Конни, красивая, искрящаяся жизнью, умирает? Это невозможно!
Дани опустила голову. Вчера она безуспешно пыталась разыскать Оливера. В загородном доме его не было, а просить телефон его городской квартиры Дани не осмелилась. Здесь, в больнице, он пока тоже не появлялся.
Конни сегодня выглядела гораздо лучше, на щеках снова играл здоровый румянец, глаза блестели. И вот – она умирает?
– Конни, но вы сегодня выглядите гораздо лучше, – беспомощно сказала Дани.
– Ага, этот сердечный приступ – просто ерунда, – отмахнулась Конни. – Мэтт открыл мне истину еще несколько месяцев назад. У меня – рак. Оперировать бесполезно. Жаль, конечно, но умирать все равно когда-то придется.
Она помедлила, давая Дани время свыкнуться с этой мыслью.
– Конечно, я мечтала увидеть Оливера женатым. Мечтала покачать на коленях внуков. Но этому, по всей видимости, сбыться не суждено.
Дани смахнула с ресниц непрошеные слезы.
– И что он говорит... сколько осталось...
Она запнулась, не зная, как правильно задать вопрос.
– Если повезет – протяну еще годик, – спокойно ответила Конни. Она взяла ладони Дани в свои маленькие ручки. – Пожалуйста, не плачь, деточка моя. Я прожила длинную и прекрасную жизнь. Мне удалось все, чего я хотела. У меня была блестящая жизнь в кино. У меня была любовь миллионов поклонников. Я объездила весь мир. Я вырастила замечательного сына. Об одном я только жалею...
Она помолчала, поглаживая руки Дани. Дани уже не пыталась унять слезы, они ручьем струились по ее лицу.
– Об одном я жалею. Когда меня не станет... Оливер останется совсем один.
Дани отчаянно всматривалась в затуманенные грустью глаза.
– Но... но ведь мы обе знаем, что это не так? Правда? – тихо сказала она.
Сейчас, сейчас все откроется!
– Оливер вчера рассказал очень скупо о двух днях, что вы провели с твоей семьей, – заговорила Конни. – Скажи... Они видели друг друга? Они разговаривали?
– Да, – с легким сердцем подтвердила Дани. – Они разговаривали. И, кажется, очень понравились друг другу. Скажите честно... Ведь вы поэтому выбрали меня для работы над книгой, правильно? А на самом деле вы и не собирались издавать книгу?
– Сначала у меня была такая мысль. Хотела, чтобы люди узнали правду о моей жизни, чтобы прекратились грязные сплетни. Но потом, когда увидела, как к этому относится мой сын... Я сразу же отказалась от этого намерения, – грустно улыбнулась Конни. – Я бы никогда не поступила так с Оливером.
Вот Дани и получила ответ на так долго мучивший ее вопрос. Разумеется, Конни знала, какую боль сулило Оливеру развенчание семейных тайн. Разумеется, она и в мыслях не держала их раскрыть. Кусочки мозаики сложились воедино. Конни, умирая, предприняла отчаянную попытку ввести Оливера в семью, ту семью, о существовании которой он и не подозревал.
– Конни, а что именно известно Оливеру? – взволнованно спросила Дани.
– Он, разумеется, знает, кто его отец, – спокойно ответила Конни.
– Знает? – ахнула Дани.
– Много лет уже, – кивнула Конни. – Помнишь, мы тебе рассказывали, как он два года мотался по свету?
Дани улыбнулась.
– Так вот. Эти два года он пытался найти себя. Он слишком талантлив, чтобы всю жизнь быть только сыном Конни Ковердейл и неизвестно кого. Так вот, он спросил меня, кто его отец. И я рассказала. Возможно, это помогло ему понять, чего он хочет от жизни. Так вот, через два года он вернулся и сказал, что у него есть мать – а остальное неважно.
– Но сейчас, – неуверенно начала Дани. – Изменилось ли что-нибудь сейчас?
Она осознавала, что Конни манипулировала ею, чтобы обеспечить будущее своего сына. Она представила себе, как Конни, узнав о неизлечимой болезни, составила план. Оливер не должен остаться на свете один-одинешенек. У него ведь есть отец! Не важно, что они не знакомы, узы крови сильнее.
Значит, в субботу вечером Оливер прекрасно знал, что разговаривает с собственным отцом. Но ни словом, ни жестом он не выдал себя.
– Когда в прошлом году он познакомился с Лео, они понравились друг другу. И к тебе он тоже прекрасно относится.
Дани вздохнула. Настал тяжелый момент.
– Может, раньше он и относился ко мне неплохо, – сказала она. – Но теперь... Сегодня в газетах...
– Я видела газеты, – безразлично махнула рукой Конни.
– Вы видели? – выдохнула Дани.
Безразличие Конни поразило ее. А она-то страшилась момента, когда придется рассказать о скандале!
