Джен Беннет - Яростные тени
– В общем, если она сказала, что это была ошибка, то сама виновата, что задрала юбку. Мне понравилось. Вы же видели ее попу? Есть за что под…
Ярость затмила здравый смысл, и Лоу сорвался. С рыком бросился на Хьюстона и резко закрыл ящик, прищемив ему пальцы. Послышался треск кости. Куратор заорал. Лоу отпустил ящик, и Хьюстон отпрянул, в ужасе разглядывая поврежденную кисть.
– Мои пальцы!
Ну да, сломаны минимум три, судя по тому, как странно они согнуты назад в костяшках. Ярко-красная кровь разлилась лужицей по ладони Джорджа, который заплакал от боли, строил гримасы и вопил.
– Тебя арестуют, безумец! – выдавил он между всхлипами.
– А вы не забыли, какая у меня фамилия? Слышали о моей семье? Давайте, попытайтесь реализовать свою угрозу. И только попробуйте рассказать всему музею, что поранились не сами.
До Джорджа дошло. Он ничего не ответил, просто отшатнулся и стал сильно дрожать, баюкая поврежденную руку.
Лоу надел шляпу и пошел к двери, пока люди стекались к кабинету Хьюстона. Следовало бы выскользнуть в коридор музея до того, как его заметят.
– И если позволите себе снова оскорблять Хэдли, одно только слово, и я сломаю вам не только пальцы.
Глава 16
На следующий день незадолго до полудня Хэдли села в трамвай. Так получалось быстрее, чем вызывать такси, поэтому она часто пользовалась общественным транспортом в обеденное время и была уверена, что отец ничего не заподозрит. Позвонил Лоу, сообщил, что получил список имен, и назначил встречу.
Пересев на другой трамвай, который, то заезжал, то выбирался из густого тумана, Хэдли добралась до Фишерменс-уорф и тут же заметила Лоу, возвышавшегося над торопящимися пешеходами на Джефферсон-стрит.
Они пошли друг к другу и встретились у газетного киоска. Хэдли дышала слишком учащенно, хоть сделала всего лишь десять шагов. Боже, почему она так рада видеть Лоу?
– Тебе удалось ускользнуть, – сказал он с довольным выражением лица, такой жутко красивый в длинном сине-сером пальто и шляпе в тон.
– Я бы не назвала это «ускользать». Просто сообщила мисс Тилли, что выйду на пару часов.
– Полуправда – лучшая ложь, – сострил Лоу. – Кушать хочешь?
– Очень.
– Я тоже. Поведу туда, где готовят чуть ли ни лучше всех в Сан-Франциско.
Хэдли рассматривала рыбацкие склады, хранилища лесоматериалов и лодки.
– Придется поверить тебе на слово. Там подают лимонный пирог?
Лоу расхохотался.
– Нет, но это место одно из моих любимых. Доверься мне, и вперед.
Идя по прогулочной аллее, Хэдли чувствовала острый запах океана. Ряд «жестянок Лиззи» и грузовиков доставки стоял у обочины по левую сторону, пока покрытые туманом траулеры и сейнеры качались на волнах Залива справа.
– Ты приехал на Лулу?
Лоу покачал головой.
– Меня подвез Бо.
– Знаешь, я тут думала, что случится, если ты поедешь на мотоцикле в дождь?
– Вымокну.
Хэдли прищурилась и улыбнулась.
– Как дела в офисе? – спросил Лоу.
– Стало тише, чем вчера.
– Да? А что случилось вчера?
Он изобразил саму невинность.
Хэдли подняла воротник шубы, прикрывая шею от холодного ветра.
– Мистера Хьюстона отвезли в больницу. Сегодня ходят слухи, что он отдыхает дома с четырьмя сломанными пальцами.
– Не может быть.
– Ты ведь ничего не знаешь о произошедшем?
– Впервые слышу, – весело ответил Лоу.
– Значит, это не тебя я видела, выбегающим через черный ход в музей.
– Ты же знаешь, что я никогда не бегаю через черный ход.
– Конечно. – Хэдли посмотрела на траулер, который, пыхтя, подплыл к берегу. – Джордж же ничего про меня не говорил?
– Этот болван? А кто станет его слушать? – Лоу поправил край своей шляпы. – Но советую тебе: когда займешь пост своего отца, первым делом уволь старину Джорджа Хьюстона.
Хэдли не ответила, просто подняла воротник повыше, чтобы скрыть улыбку.
На Тейлор-стрит они прошли мимо лотков с рыбой. Здесь же на печах, растапливаемых дровами, уличные торговцы помешивали в кипящих котлах свежевыловленных крабов и продавали их прохожим по двадцать центов за порцию. Однако Лоу направился к киоску номер восемь, где итальянская пара подавала суп-пюре из моллюсков. Рабочие из доков и несколько дельцов среднего класса сидели под навесом за обычными деревянными столами со скамейками. Лоу помахал одному из посетителей и пошел к прилавку.
– Лоу! – воскликнула красивая брюнетка и обошла прилавок, чтобы обнять его и поцеловать в обе щеки. – Мы видели твою фотографию в газете. Разбогател в Египте?
– Пока нет, но пытаюсь, – ответил Лоу, пожав руку ее мужу.
– Знаменитый археолог, – улыбнулся итальянец. – Будь осторожен, а то улучшишь репутацию своей семьи.
– И какой в этом прок?
Торговцы рассмеялись, а Лоу представил Хэдли Розу и Нунцио Алиото и похвалил:
– Они готовят лучший суп-пюре из моллюсков в окрýге и ловят почти что лучших крабов. Пусть у Магнуссонов теперь не так уж много краболовов, как до введения закона Вольстеда, но мы все еще ловим самых сладких данженских крабов.
Лоу подмигнул миссис Алиото.
– Рада видеть, что слава не ударила тебе в голову. Но пока Уинтер снабжает нас выпивкой, можешь плести всякую ерунду. Вы хотите пообедать?
Лоу потер руки.
– Суп-пюре из моллюсков и пиво. А еще ароматного хлеба. – Он взглянул на Хэдли. – Как тебе?
– Меня устраивает, – ответила она Лоу и поблагодарила миссис Алиото.
Под любопытными взглядами обедающих докеров, хозяйка указала им на пустой стол подальше и вскоре пришла с мисками горячего супа, двумя бумажными стаканчиками пива, – скорее всего, из запасов брата Лоу, – и тарелкой ароматных булочек. – Подручные Монка разнесли слух, что их босс желает с тобой поговорить, – прошептала миссис Алиото. – Кто-то обязательно доложит ему, что тебя здесь видели сегодня.
– Произошло небольшое недоразумение, – сказал Лоу и, положив шляпу на стол, провел рукой по волосам. – Если кто-то спросит, можешь передать, что я собираюсь зайти к Монку на этой неделе.
– Буду иметь в виду. – Она постучала Лоу по спине. – Buon appetito.
– О чем она? – спросила Хэдли, как только миссис Алиото отошла.
Он робко улыбнулся и повторил вчерашние слова Хэдли.
– О моей ошибке.
– Не говори мне, что Монк планирует отрезать твой мизинец за то, что ты украл его жену.
Лоу усмехнулся.
– Клянусь, женщины тут не причем. А теперь налетай.
Кремообразный суп оказался потрясающим на вкус, хлеб – свежим и ароматным. Лоу был прав, добавив здешнюю еду в список любимых. Такой вкуснятины Хэдли давно не пробовала. А пока они сидели на потрепанной от непогоды скамье, уплетая за обе щеки, Лоу вытащил сложенную пачку бумаги, верхний лист которой был испещрен печатными колонками.
