Марис Соул - Никаких обещаний
— Да, это, и в самом деле, был поспешный вывод, — согласилась она и рассмеялась. — А это опасно! Вспомни, что случилось, когда ты подумал, что мы с Дэном держимся за руки во время твоего показательного поединка.
Эрик нахмурился:
— И что же случилось?
— Противник сбил тебя с ног. Дэн сказал, что впервые видит, как тебя захватывают врасплох.
Эрик громко усмехнулся, и Эшли почувствовала, что его напряжение несколько ослабло.
— С тобой я многое испытываю впервые. Ты простила меня?
— Ты прощен, — провозгласила Эшли.
Ну как же она могла не простить его?
Обняв Эрика за талию, она прижалась к нему, приблизив свое лицо к его лицу. Машины продолжали вращаться, затем наполнились снова, но она не замечала этого, и стиральные машины не беспокоили ее. Единственное, что интересовало Эшли в это мгновение, было то, что она стояла рядом с Эриком и чувствовала вкус его поцелуя и что трещина, чуть было не образовавшаяся в их отношениях, к счастью, исчезла.
Позже, когда, уютно устроившись рядом с ним, Эшли лежала в его постели, счастливая и удовлетворенная, ее не беспокоило и то, что утром она будет чувствовать себя смертельно усталой и что ее белье осталось в стиральных машинах в подвале. Она почему-то была уверена: дальше все пойдет хорошо.
Когда пальцы Эрика скользнули по ее груди, она вспомнила, что один вопрос так и остался нерешенным. Схватив его за руку, Эшли царапнула ему ладонь:
— Мои ногти не такие уж длинные.
Пальцы Эрика сомкнулись вокруг ее ладони:
— Нет, они слишком длинные.
Она продолжала настаивать:
— Если бы я была мужчиной, ты бы, наверное, силой заставил меня остричь ногти покороче, да?
— Если бы ты была мужчиной, я бы не стал вести этот спор в постели, — он громко усмехнулся и сразу же сделался серьезным. — Остриги их!
Глава 10
Эшли остригла ногти и занималась в додзо в субботу и во вторник, а в среду вечером поехала в Индиану к родителям на уик-энд Дня Благодарения, но вечером в четверг она тем не менее возвратилась в Анн-Арбор.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, она встретилась с Чарли, который спускался.
— А я думал, ты проводишь День Благодарения у своих стариков, — сказал он, остановившись на ступеньку выше Эшли.
— Да-да, я собиралась…
Всю дорогу назад в Анн-Арбор она размышляла над тем, что произошло.
— Ну и..? — Чарли тряхнул головой, его брови слегка изогнулись. — Что случилось? Насколько я помню, ты сказала, что не вернешься до воскресенья. Так что произошло?
Эшли не могла ему рассказать, что произошло, что на самом деле произошло. Вместо этого она поправила на плече сумочку.
— Я передумала. У меня много работы.
— Ты слишком много работаешь, девочка.
Эшли вздохнула, вспомнив свой разговор с отцом.
— Скорее, слишком мало. Кажется, я начинаю забывать, к чему мне следует стремиться.
— И к чему же тебе следует стремиться? — спросил Чарли очень серьезным тоном.
— К городу с названием Чикаго, — пропела Эшли.
Она возвратилась на прежде выбранный путь. Перед ней снова сияла главная цель ее жизни. Она переедет к Чикаго любой ценой, будет ли это перевод в центральный офис «Штедфельда» или найдется работа в какой другой компании. Ее отец недвусмысленно подчеркнул, что Джек не стал бы тратить целых пять лет жизни на прозябание в такой дыре, как Анн-Арбор, к этому времени он давно бы жил в большом городе, делая себе по-настоящему громкое имя.
— Чикаго, — повторил Чарли, сморщив нос и покачав своей лысиной. — Почему ты хочешь жить в Чикаго — выше моего понимания. Город ничем не лучше Детройта, столько же хулиганья и стрельбы.
— Это центр Среднего Запада, — невозможно было сосчитать, сколько раз ее отец повторял эту фразу. — Город-царь Великих Голубых Озер.
— Город ветров, вот и все. А если ты ищешь «голубых», я уверен, этажом выше ты их найдешь наверняка.
Эшли расхохоталась. В первый раз за этот день ее оставила скованность.
— Ты же знаешь, Чарли, мы с тобой в этом вопросе никогда не сойдемся. Возможно, ты не любишь и никогда не полюбишь Чикаго, но меня воспитал человек, безумно влюбленный в этот город. Чи-Таун! Боюсь, и без того ты уже слишком долго сражаешься с похвалами моего отца и со множеством моих воспоминаний о посещениях зоопарка и дома-аквариума, музеев и бейсбольных игр в Ригли-Филд. Когда мой брат был жив, каждый уик-энд, если отец не был занят, он увозил нас в Чикаго. Я выросла, твердо усвоив, что если ты не живешь и не работаешь в Чикаго, твоя жизнь не удалась.
— И ты, действительно, придерживаешься этого мнения?
— Придерживаюсь, — сказала она уверенно, зная, что говорит правду.
Эшли придерживалась этого мнения всегда, верила в его бесспорность и чувствовала себя обязанной сделать так, чтобы ее жизнь удалась.
Чарли усмехнулся:
— Но если этот город так прекрасен, почему же твой отец сам не живет и не работает в Чикаго?
— Он, конечно же, работал бы в Чикаго, если б мог.
Но он не смог. Из-за нее.
Ничего нельзя было поделать с бесспорным фактом, что она родилась на свет, как и невозможно было вернуть брата. Но в силах Эшли было дать человеку, который столь многим пожертвовал ради нее, хоть немножко счастья.
— Чарли? — неуверенно раздался снизу женский голос.
Эшли глянула вниз и увидела пожилую женщину на площадке второго этажа. У нее были изящные бедра и крупный бюст. Одета была женщина в голубой свитер, покрытый блестками, и в черные трикотажные штаны, заправленные в пару черных полусапожек. Волосы были серебристо-голубоватого цвета, косметика, пожалуй, слишком ярка, но тем не менее женщина казалась довольно привлекательной.
— Эди, — сказал Чарли, но быстренько поправился. — Я хочу сказать, миссис Вьеконски. Это Эшли, та девушка, чью сумочку вы нашли. Миссис Вьеконски живет на нашей улице. Мы с миссис Вьеконски по средам играем в лото.
Взгляд Эди Вьеконски на Чарли натолкнул Эшли на подозрение, что эти двое играют вместе не только в лото. Ухватившись за возможность уйти, она поспешно пробежала мимо Чарли вверх по лестнице.
Влетев в квартиру, Эшли положила сумочку на стойку, а чемодан внесла в спальню и без сил упала на кровать.
Какой ужасный день!
Эшли ненавидела праздники. Они всегда приносили с собой воспоминания. Прошло семнадцать лет, но она все еще прекрасно помнила последний День Благодарения, проведенный с братом. Тогда это был веселый и счастливый день, настоящее семейное торжество, с тетушками, дядюшками, кузинами и кузенами, собравшимися в теплом и уютном доме на традиционный обед Дня Благодарения.
