Ливия Элиот - Не торопись сжигать мосты
– Нет, Крис, спасибо. Меня встречает внук.
– Я все-таки подойду к вам в зале прибытия. Знаете, у молодых людей часто возникают неотложные дела.
– Надеюсь, Грег со своими делами разобрался. У него было для этого целых одиннадцать месяцев.
– В таком случае всего вам наилучшего. Спасибо за приятное общение.
– Мы еще увидимся, Крис. У меня есть кое-какие дела в Британском музее.
– Если меня не изгонят за незнание английского, – отшутился американец.
Вирджиния медленно спустилась по трапу.
Вот и все. Она сделала то, что хотела. Подвела черту. Успокоила душу. Простилась с дочерью. Оставалось только убедиться, что и Грег за время ее отсутствия сумел решить главную проблему. Они разговаривали накануне, и в конце разговора он намекнул ей на некий сюрприз.
– Надеюсь, после операции небольшие нервные потрясения тебе не противопоказаны?
– Только приятные.
– Ну, я бы сказал…
– Перестань мямлить, Грег. И клади поскорее трубку, а то от твоего сюрприза ничего не останется.
Ей действительно сделали операцию в центре Джонса Хопкинса, после которой хирург сказал, что впервые видит такое желание жить у восьмидесятидвухлетнего пациента.
– Я не могу уйти, пока не успокою душу, доктор, – ответила Вирджиния. – Сколько мне еще осталось?
– Вы путаете меня с Господом, – покачал головой врач.
– И все-таки?
Он вздохнул, взял ее морщинистую руку с дряблой кожей и пигментными пятнами.
– Хорошо, я выскажу свое личное мнение. Не вижу ничего, что помешало бы вам прожить по крайней мере до девяноста.
Вирджиния улыбнулась.
– Спасибо, доктор. Даже если вы и набросили лет пять.
Грегори заметил ее на секунду раньше.
– Джини!
Вирджиния успела заметить блеснувшие в его глазах слезы, и сердце сжалось от любви и нежности к этому мальчишке, ради которого она летала в Америку, ложилась под нож и вообще жила последнюю четверть века.
– Как ты? – спросил он, отстраняясь после вступительных объятий. – Помучаешь меня еще лет тридцать?
– Даже не рассчитывай, – в тон ему ответила она. – Я собираюсь пожить в свое удовольствие, а ты уже в том возрасте, когда мужчина сам завязывает себе шнурки.
– Что мама? – как бы невзначай поинтересовался он, забирая у нее чемодан. – И… папа?
– Они прилетят через месяц. – Вирджиния огляделась. – И не досаждай меня вопросами. Лучше скажи, какой сюрприз ты мне приготовил.
– Сюрприз? – Грегори картинно похлопал себя по карманам. – Какой сюрприз?
– Не притворяйся. Где она?
Он остановился, поставил на пол чемодан и взял ее за плечи.
– Ты ведь знала, да? Ты специально не позволила мне остаться в доме? Ты выбрала для меня трех невест…
– Надеюсь, последний шаг ты все же сделал сам?
– Последний – нет. Хотел дождаться тебя.
Он повернулся к небольшой группке встречающих. Двум мужчинам и трем женщинам.
– Мы все благодарны тебе, Джини. За то, что свела нас вместе. За то, что дала шанс. Пол с Марком хотят отметить помолвку и ждут только тебя. Выбор ресторана за тобой.
– А как же сокровище? – с хитрой усмешкой поинтересовалась миссис Кэвендиш. – Ты не очень расстроился, когда узнал, что никакой копии «Снежной бури» не существует?
– Как тебе сказать… – Грегори смущенно развел руками. – Конечно, миллионы никогда не бывают лишними, но, как говорится, нельзя иметь все сразу.
– Рада, что мой внук постиг наконец-то эту истину. – Вирджиния шагнула вперед, к притихшей группе, прошлась взглядом по их лицам и остановилась на той, в глазах которой радость приглушала тень сомнения. – Эти американцы говорят только цитатами из фильмов, так что, боюсь, я набралась от них не самого лучшего. Добро пожаловать в семью, Шеннон. Уверены, что нашли свое сокровище?
– У меня было слишком мало времени, чтобы оценить его истинную стоимость, – улыбнулась Шеннон. – Но ведь у Кэвендишей второй попытки не бывает, не так ли?
