Линдсей Лонгфорд - Ребенок Джейка
Джейк, — выдохнула Сара, поворачиваясь к нему.
Конечно, ты могла бы связаться с компаниями, в которых я консультировал, но, поскольку я выполнял лишь разовые задания, ты немного узнаешь. Так что не загоняй меня в угол.
Другими словами, ни одна живая душа на этой планете не заметит, если ты вдруг исчезнешь?
Фары встречной машины осветили его лицо.
Она поверила ему, она знала историю его жизни.
Примерно так. — Ударив по клаксону, он подчеркнул свои слова отрывистыми гудками. — Я предупреждал тебя, дорогая.
― Да.
Сара отвернулась.
Не уезжай без меня, Джейк. Я не буду повторять.
Сара взяла Ф.Рогги, а Джейк отнес Николаса в спальню. Сара хотела настоять на том, чтобы Николас спал с ней, но один взгляд на лицо Джейка заставил ее замолчать.
Николас визжал. Джейк был терпелив. Николас орал. Джейк перевернул его вверх тормашками и внес в ванную. Быстрыми движениями он сорвал с мальчика грязные джинсы. Николас захихикал. Оба исчезли в облаке пара, вырывающегося из ванной.
Сара слышала плеск воды, хлопанье полотенец, вздохи Николаса. Наконец Джейк вышел — с обернутым вокруг бедер полотенцем, держа на руках прижимающегося к нему раскрасневшегося и полусонного малыша.
Банное полотенце в розовую и белую полоску должно было выглядеть смешным на мускулистых бердах Джейка. Оно смешным не выглядело. Маленький мальчик, свернувшийся в его руках, должен был выглядеть неуместно. Однако ничто не могло бы показаться более естественным. Грудь Джейка была создана для того, чтобы на ней калачиком свертывались маленькие мальчики — и большие девочки, подумала Сара. Темные волосы сходились углом к полотенцу, легкомысленно завязанному у пупка.
Сложись все иначе, она бы дерзко подошла к нему, подмигнула, сунула палец в узел и проверила бы его надежность. Пульсирующее желание умрет не так скоро.
Извини, это все, что я смог найти.
Пожалуйста, — с трудом выдавила Сара, ненавидя себя за то, что он еще заставляет ее мучительно стремиться к нему.
Я хочу, чтобы Сара рассказала мне сказку, — зевнул Николас. — В ее комнате.
Малыш, давай ляжем в постель. Я расскажу тебе сказку, ладно?
Джейк пошел в спальню, мелькая босыми ногами.
Красивые ноги, подумала Сара, как и руки. Одетый, Джейк казался массивным. Обнаженное, его тело было пропорциональным и красивым.
Хочу Сару, — сказал Николас.
Глаза Джейка прожгли ее. Кожа вспыхнула.
Как скажешь, малыш.
Джейк сунул Николаса под ее простыни и повернулся к ней:
Сара…
Не сейчас.
Ты уверена?
Да, не сегодня. Это может подождать до завтра. Мы справимся с этим завтра. Иди спать, Джейк.
Напряжение тянулось к ней от него, от его широкой обнаженной груди, от лица. На мгновение она подумала, хватит ли у нее сил заставить его уехать, уступит ли его решимость ее настойчивости.
Как скажешь, — наконец произнес он, щелкнув выключателем и оставив их во мраке, лишь приглушенный свет падал из коридора.
Саре показалось, что ладонь Джейка скользнула по ее шее. Она сглотнула. Она не ожидала, что желание выживет после всего, что он сделал с ней.
Спокойной ночи, Джейк.
Спокойной ночи, малыш.
Широкая спина Джейка на секунду заслонила свет, и Сара увидела, как опустились его плечи. Потом он выпрямился, оставив дверь приоткрытой, и тихо зашлепал по ковру в свою комнату.
Сара вдыхала в тишине чистый теплый запах Николаса. Прижавшись всем тельцем, он следил за ней сонными синими глазами. Ее глазами.
Расскажи мне о себе маленькой.
Ну, это было давным-давно, очень далеко…
Как космос?
Еще сказочнее, где маленький синеглазый мальчик…
Как я?
Как ты, милый, точно такой же.
Глаза Николаса тихо закрылись. Легко-легко Сара коснулась его век. Еще шелковые.
У нее столько украли…
Где-то посреди ночи ее разбудило отчаянное биение сердца, и она увидела Джейка, прислонившегося к дверному косяку. Николас — маленький комочек — спал рядом с ней.
Молчание протянулось между ними — живая река, вьющаяся и ласкающая, поток желания и несбывшихся надежд.
Что ты хочешь? — прошептала она.
Тоска Джейка волной накрыла ее. Неподвижная тень ответила ей.
Тебя.
Я знаю.
Интересно, слышит ли он, как колотится ее сердце?
Ничего не закончилось, Сара.
Иди спать, Джейк.
Его тень бесшумно исчезла, и Сара услышала скрип двери.
Молодая женщина смотрела в окно в бесконечную ночь. Что теперь делать? Как они будут жить в таком противостоянии? В конце концов, она заснула, вздрагивая от каждого шороха.
Следующие четыре дня не утихал дождь. Водянистый солнечный свет робко струился с серых небес. Сара и Джейк сохраняли вежливую дистанцию, настороженно обходя минные поля вокруг них двоих. Сара отменила всех клиентов и не отходила от Николаса и Джейка. Она цеплялась за свой гнев, лелеяла его, подкармливала, ненавидя себя за те чувства, которые испытывала рядом с Джейком.
Привычка помогала им тащиться сквозь дни, хотя Сара почему-то все время хлопала дверцами шкафчиков, кастрюлями и сковородками. Она мыла и чистила полки, шкафчики, посуду, полы, пока не падала с ног от усталости. Спать она не могла.
Она ободрала обои в столовой, и Николас надрывался от смеха под хлопьями засохшего клея и штукатурки. Он отрывал длинные полосы обоев и бегал, держа их над головой.
Сара не могла есть.
По ночам она спускалась в кухню и грела молоко. Все, что она получила за свои старания, — сожженные кастрюли. Она не могла понять, чего хочет.
Не могла понять Джейка. Почему он решил, что имеет право играть их жизнями? Неужели он не догадывался, какую ужасную машину привел в движение?
Вопросы поднимали ее с постели и вели в кухню, потом — обратно. Она не могла заснуть. Она не могла простить.
Джейк непрерывно следил за Сарой, как она следила за ним, но лицо его оставалось непроницаемым. Она чувствовала присутствие Джейка, как бы тихо он ни появлялся. Ни к чему привязывать к нему колокольчик. Все ее нервные окончания оживали, стоило ему оказаться рядом.
В тот день Сара строила с Николасом лодочки из листьев, чтобы пускать их в лужах у дороги, а Джейк воспользовался солнечным днем, чтобы покрасить крыльцо. Шорох его кисти по старому дереву смешивался со щебетом Николаса.
Она взяла еще один маленький листок и прутиком прикрепила его к большому листу.
— Вот, Николас. Посмотри, будет ли он плавать.
Она коснулась его шейки, такой хрупкой.
Он скатился с крыльца, вскочил и побежал длинными петлями к дороге, к самой большой луже. Сара улыбнулась.
