Натали Иствуд - Поздняя весна
Джуди нахмурилась.
— И что, по-твоему, теперь будет?
— Ранчо будут осаждать папарацци в надежде заснять нас с тобой в чем мать родила. Бульварные газеты будут освещать каждый наш шаг. Комики будут отводить на нас душу.
— Этого не может быть!
— Еще как может! И это еще не все! Скоро наш хваленый сериал почиет в бозе.
— Это еще почему?
— Потому что телестудия закроет проект, а публику будет от нас тошнить!
— Том, вечно ты видишь все в черном свете! — возмутилась Джуди. — Так нельзя! Публика не так глупа. И студия ни за что не откажется от раскрученного сериала. Да они сделали на нем миллионы. И нас с тобой любит вся Америка!
— Детка, кого ты пытаешься убедить? — обреченным тоном спросил Том. — Меня или себя?
— Том, но мы же не сделали ничего плохого! — стояла на своем Джуди. — Мы любим друг друга. И живем в реальной жизни, а не в телевизионном шоу.
— Джуди, ну как ты не понимаешь, ведь публика нас с тобой не знает! — кипятился Том. — Она знакома лишь с персонажами, которых мы играем. И новость о том, что Саманта сбежала со своим папочкой и вышла за него замуж, будет для них покруче разорвавшейся бомбы!
— Но мы же не сделали ничего плохого! — твердила Джуди. — Это несправедливо.
Том заглянул ей в глаза и тихо спросил:
— Так ты ни о чем не жалеешь?
— Конечно нет! А вот ты, кажется, уже пожалел.
— Да нет! Хотя, может, и стоило…
Джуди смотрела ему в глаза и видела в них любовь. Ну а раз так, ей ничего не страшно!
В тот же день они разбили лагерь на берегу уединенной бухточки. Том научил ее откалывать от камней крупных устриц, и они ели их сырыми, полив лимонным соком.
Купаться было холодновато, но они бродили босиком по воде, а потом согревали друг друга, занимаясь любовью под шум прибоя.
На другой день они отправились в глубь пустыни и разбили там лагерь. Вечером, когда они сидели у костра, Джуди не без опаски смотрела, как солнце прячется за горизонт.
— Если откровенно, Том, мне здесь не очень нравится, — призналась она и обвела глазами мрачноватый пейзаж с гранитными скалами, гигантскими кактусами и сидевшими на них грифами. — Мог бы выбрать для ночлега местечко поромантичнее…
— Если ты не видела звезд в пустыне, считай, что ничего не видела!
Солнце скрылось за горизонтом, и в небо взметнулась огромная стая птиц.
— Какая красота! В жизни не видела столько птиц!
— Это летучие мыши, радость моя! — усмехнулся Том.
Джуди поежилась, и Том притянул ее к себе.
— Природа здесь суровая, без прикрас… Поэтому мне здесь и нравится. Жизнь обнажена тут до костей. И не надо ее бояться.
Постепенно Джуди расслабилась и пристроилась на плече у мужа. На черном бархате неба одна за другой стали загораться звезды. Среди безмолвия пустыни, вдали от городских огней, они блестели особенно ярко, и у Джуди было такое чувство, будто она видит звезды впервые.
И она начала понимать, что имел в виду Том. Здесь все дышало такой неподдельной естественностью, что, казалось, упали все разделявшие их преграды. Не осталось ни тайн, ни недомолвок.
— Джуди, когда мы вернемся, нам будет нелегко. У тебя хватит стойкости все это перенести?
Джуди заглянула в любимое лицо.
— Хватит, — тихо сказала она. — А у тебя?
Том отвел глаза и буркнул:
— Не говори ерунды.
Может, сказалась магия пустыни, но у Джуди словно с глаз упала пелена. И она отчетливо увидела Тома без прикрас. Таким, каков он есть, а не таким, каким он хотел ей казаться. Сначала она испугалась, но любовь придала ей сил, и она, коснувшись его плеча, тихо, но твердо произнесла:
— Том, пришло время взрослеть.
— О чем это ты? — насторожился он.
А вдруг она ошибается? С какой стати она решила, что знает о Томе даже то, что не разглядели в нем его бывшие жены?
Джуди помолчала, а потом придвинулась к мужу так, чтобы видеть его лицо, и отважилась сказать то, о чем думала:
— Том, ты должен признать, что теперь, когда мы с тобой женаты, твоя жизнь изменится.
— О чем это ты? — повторил он и отодвинулся.
— Если ты думаешь, что, как и прежде, залезешь в постель к другой женщине и тут же получишь от меня развод, то жестоко ошибаешься! Со мной этот номер не пройдет!
Том сощурился и вскочил.
— Какую ерунду ты городишь! Да что ты понимаешь в семейной жизни?!
— Кое-что понимаю! — Сердце набирало обороты. Джуди поднялась и заглянула мужу в глаза. — Предупреждаю сразу, застукаю тебя в постели с другой, запросто пристрелю тебя или ее, но развода ты не получишь!
— В жизни ничего глупее не слышал! — выпалил Том, глядя на нее хмурыми глазами. — Это ж надо такое ляпнуть!..
— Просто честно предупреждаю, что тебя ждет.
— Вот этого я как раз и боялся! Ты слишком молода! И ни черта не смыслишь в браке… — Он сокрушенно покачал головой. — Какой же я кретин, что связался с сопливой девчонкой!
— Том, имей в виду, я с тобой не разведусь! — Чтобы унять дрожь, Джуди прикусила нижнюю губу.
— Нет, ты просто дура! Ясно тебе?
— Что, ковбой? Здорово я тебя напугала, да?
— Тоже мне Панчита!.. Начиталась глупостей… — огрызнулся Том. — Ничего я не испугался, просто не могу поверить, что ты настолько глупа!
— Ничем не могу помочь! — Джуди развела руками. — Учти, я не собираюсь исчезать из твоей жизни, как твои бывшие жены. Так что даже не пытайся от меня избавиться!
Джуди видела, что Том собирается с духом, чтобы ей ответить. Он уже открыл рот, но потом снова замер. Она взяла его за руку, сжала ладонь. По-прежнему глядя в сторону, Том тихо спросил:
— Ты это серьезно?
— Серьезнее не бывает.
Том посмотрел на нее и севшим от волнения голосом произнес:
— В жизни не встречал такой вредной и въедливой бабы.
Сначала Джуди показалось, что это отблески костра, но потом поняла, что ошиблась. В глазах Тома Джонсона стояли слезы. И она вспомнила последние строчки своего любимого рассказа О'Генри:
«Времена года могут иной раз и сдвинуться. И кто знает, быть может, для Сухого Лога настало в конце концов не бабье лето, а самая настоящая весна».
— Господи, ну до чего тупой! — Джуди с отвращением захлопнула папку со сценарием заключительной серии шоу Тома Джонсона.
— Надеюсь, это ты не обо мне?
В вагончик, где, свернувшись калачиком на диванчике, лежала Джуди, вошел Том. В неизменных джинсах, ковбойских сапогах и замшевой куртке, ворот ковбойки распахнут…
Хотя они были женаты вот уже три года, сердце у нее екнуло, как и в прежние времена, при его неожиданном появлении. Она глядела и не могла наглядеться на любимое лицо.
