Эми Сандрин - Снежный поцелуй
— Мне вызвать судебного пристава? — громко спросила судья.
— Ты поговори с ним, Джинджер! — крикнула Робин, перекрывая все голоса.
Крепкая рука схватила ее за руку, но, все еще кипя от гнева, Джинджер стряхнула ее.
— Что я должна сделать, — снова потребовала она ответа, — чтобы доказать, что я невиновна? Отказаться от собственной жизни ради тебя? — Джинджер горько засмеялась сквозь рыдания. Боже, в этот момент она почти ненавидела его. — Что ты хочешь, Винс? Только скажи мне, что ты хочешь. — Слезы ручьями текли по ее щекам.
Винса, казалось, не тронули ее эмоции.
— Я не хочу… ничего… от тебя.
Джинджер почувствовала себя так, словно он воткнул нож ей в сердце.
— Иди сюда, Джинджер.
На сей раз она не сопротивлялась, когда Стивен увел ее от Винса. Она не могла больше. Ей не осталось ничего, кроме сожаления.
— Ваша честь, с вашего разрешения, я хотел бы сделать перерыв, — бросил Стивен через плечо, провожая Джинджер к двери.
— Думаю, это прекрасная мысль. Я разрешаю. Позвоните мне завтра в офис. А сейчас будет лучше, если вы увезете отсюда своего клиента.
Джинджер шла за Стивеном тихо, как маленькая заблудшая овечка. Она едва могла дышать, голос дрожал, когда она спросила:
— Куда ты меня повезешь?
— Домой.
— Разреши мне сначала зайти в туалет. Я хочу умыться. — Джинджер увидела обеспокоенный взгляд Стивена. — Пожалуйста, — попросила она. — Со мной все прекрасно, в самом деле.
— Хорошо, хорошо, — уступил он. — Робин, сходи с ней.
— Я не ребенок. — Джинджер вздохнула. — Я могу сама о себе позаботиться.
— Никто не говорит, что не можешь, — возразила Робин. — Но я должна пойти с тобой, слишком много кофе было сегодня утром, поэтому придется терпеть мою компанию, нравится тебе это или нет.
Лицо, которое смотрело на Джинджер из зеркала в туалете, не имело ничего общего с тем, которое она знала. Мокрые полоски на щеках подтверждали, что она плакала. Глаза покраснели, а волосы спутались на висках. Она попыталась изобразить улыбку, но тщетно.
— Знаешь, Джинджер, — раздался голос Робин из кабинки, — что нам нужно, так это как следует отдохнуть. Устроить каникулы.
Джинджер не смогла удержаться от смеха. Чем сильнее она старалась подавить его, тем громче смеялась. Схватившись за живот, который уже болел от смеха, она прохрипела:
— Это как раз то, от чего все наши проблемы.
— Не вижу ничего забавного в моем предложении, — сказала Робин. Она уже вышла из кабинки и стояла перед зеркалом. — Это, конечно, должны быть свободные от мужчин каникулы. Только мы с тобой, и все. — Она вынула из сумочки тюбик губной помады и покрыла губы еще одним ярко-красным слоем.
Чем больше Джинджер думала об этой идее, тем больше она ей нравилась.
— Знаешь, у меня вообще-то есть свободное время. Давай уедем как можно дальше. Я слышала, что Вермонт очень красив в это время года.
Робин убрала помаду, поправила прическу, потом протянула руку Джинджер.
— Вы включены в список, коллега.
Силясь улыбнуться, чтобы скрыть внутреннюю боль, Джинджер вышла следом за подругой из уборной. Стивен стоял в холле и в волнении хмурил брови.
— Над чем вы там хохотали? Я готов был рискнуть мужской репутацией и войти к вам.
— Хорошо, адвокат, если хочешь знать, мы обсуждали отпуск, который планируем себе устроить, — сказала ему Робин.
Он скептически посмотрел на Робин, потом на Джинджер.
— Вы, должно быть, шутите! — Он помахал рукой. — Кто-нибудь, скажите мне, что это шутка.
— Что тут такого, если мы хотим уехать? — спросила Джинджер, смущенная его реакцией.
— Леди, дело не закончено. Никто из вас не уедет из города до решения суда. Вы понимаете? — Он произносил каждое слово ясно и четко, словно говорил с детьми.
Робин хлопнула его по спине.
— Расслабься, адвокат. Мы наберемся терпения и подождем, пока они не вздернут ублюдка, виноватого в том, что наши жизни разрушены. — Она подмигнула ему: — Интуиция. Моя женская интуиция весь день зудела об этом. У меня такое чувство, что мы освободимся от всего очень скоро.
— Хорошо, я рад, что ты так уверена. — Стивен бросил на Робин саркастический взгляд.
— Эй вы, оба, пошли. Я достаточно навоевалась за сегодня. Мне хочется пойти домой и попробовать забыть, что сегодняшнее утро вообще когда-то было.
Стивен смущенно посмотрел на Джинджер.
— Ты права. — Он взял ее под руку. — Ты абсолютно права. Давайте пойдем отсюда.
Какая-то особенная напряженность сдавила грудь Винса, когда Джинджер вышла из комнаты судьи. Он невольно восхищался ею.
Одному Богу известно, как отчаянно Винс боролся с собой, но ничем не мог себе помочь. Джинджер была его слабостью. Борьба — вот единственная вещь, с помощью которой он мог себя защитить.
— Я позвоню завтра судье, и посмотрим, когда возобновим работу. — Дэвид Майклз, адвокат Винса, остановился рядом с ним, он являл собой напоминание о том, что произошло.
Как же он произнес те презренные слова? Почему никто его не остановил? Более того, почему он сам себя не остановил? Как Джинджер должна его ненавидеть! Черт, Винс ненавидел себя гораздо сильнее, чем когда-нибудь ненавидел Ренара Дюшана.
— Позвони мне, — вот все, что он сказал адвокату, прежде чем выйти за дверь.
Мраморные ступени лестницы отражали яркий свет августовского дня и на мгновение ослепили его. Краем глаза он заметил в дверях Джинджер. Он хотел подойти к ней, но ноги приросли к полу.
Она стояла в нескольких ярдах от него, белокурые волосы сияли на солнце, лицо было таким же несчастным, как и его собственное сердце.
Подойти к ней?
Он посмеет?
Он любит Джинджер. Она нужна ему. Но какая-то невидимая граница разделила их, и ему придется заставить себя пересечь ее. Она пыталась заделать трещину, возникшую между ними, теперь настала его очередь. Он повернулся в сторону Джинджер, ее имя уже было у него на губах.
— Данелли! — крикнул кто-то.
Винс оглянулся, загородившись рукой от солнца. Его взгляд поймал блеск металла.
Ренар Дюшан стоял у основания лестницы. Он сжимал рукоятку пистолета «магнум-357» и целился прямо в Винса.
— Молись, Данелли! Никогда больше не быть тебе лучше меня.
Капля пота скатилась с брови на глаз, он хотел смахнуть ее рукой. Но разум посоветовал ему не двигаться. У него за спиной раздавался опасливый гул голосов.
— О, мой Бог, у него оружие! — Послышался топот, и толпа рассеялась.
Во рту у Винса пересохло.
— Одумайся, Ренар. — Он выставил перед собой ладонь, пытаясь защититься. — Давай поговорим.
