Лора Брантуэйт - Загадки любви
— Джеймс, а кто это? — тихонько спросила Кэндис, когда вернула себе власть над собственным телом, в частности над голосовыми связками.
— Где?
— Вон там: двое молодых людей и пожилая женщина...
— А, это миссис Мэдисон и ее внуки. Странная семейка. Впрочем, с такими деньгами, они имеют право на все.
— Почему странная? — Кэндис зацепилась за это слово, не в силах пока обработать информацию об их богатстве.
И попыталась все же спрятаться за плечом Джеймса. Отчаянно хотелось убрать руку с его локтя. Она повиновалась этому желанию под простым предлогом — взять бокал мартини со стола.
— Ну с бабулей-то все нормально: аукционы, благотворительность, вилла в Майами. Ее зять Говард Лукас владеет тремя телеканалами. Еще у него свой издательский дом, дела в общем-то идут неплохо. Но после того, — Джеймс кивнул кому-то из знакомых, — как его жена, соответственно, дочь миссис Мэдисон, разбилась на машине, дети — вот эти два парня — пошли вразнос. Решили жить самостоятельной, простой жизнью. И, знаешь, живут. Старший, я слышал, вроде фотограф...
— Да, — машинально подтвердила Кэндис.
Джеймс посмотрел на нее удивленно, но ничего не сказал.
Кэндис чувствовала себя так, будто в ее личном мироздании Земля поменяла орбиту. И ось наклонилась под другим углом. И Северный полюс съехал на экватор. И два материка ушли под воду, четыре раскололись, и еще один из-под воды явился.
С ней творилось светопреставление. Она отчаянно пыталась придумать, как выйти из ситуации, когда взгляд Майка скользнул по ней — и остановился.
У него сделались очень большие глаза. Он поморгал. Кэндис видела себя как в зеркале.
Потом Майк осторожно коснулся плеча Брэндона. И Брэндон тоже ее увидел. Та же реакция. Только Брэндон, похоже, еще и обрадовался.
К своему удивлению, Кэндис обнаружила в сердце отголосок той же радости. Она еще не понимала, что именно вызывает в ней этот горячий восторг.
Кстати, в процессе всего того кошмара, который творился с ее миром, края пропасти, разделявшей некогда ее и Брэндона, схлопнулись, как края раны. Дальше будет заживать. Все будет хорошо.
Кэндис помнила только, что они расстались, но не помнила из-за чего, и это было странно, потому что инициатором ссоры и разрыва выступала она. Вот, значит, откуда эта радость. Она знакома всем влюбленным, которые встречаются после многодневной разлуки.
Она отвернулась, испугавшись, что Брэндон слишком многое прочтет по ее лицу.
Подошли мама с папой, заговорили о чем-то, Джеймс им ответил. Кэндис и рада была бы поддержать беседу, да вот только шум крови в ушах мешал.
— Мистер и миссис Барлоу, — раздался за ее спиной такой знакомый, такой родной голос. У Кэндис защемило сердце. — Мистер Сидни.
Она опустила голову.
— Здравствуйте, мистер Лукас, — прощебетала мама.
Отец кивнул и пожал Брэндону руку.
У Кэндис в глазах вскипели слезы — то ли слезы счастья, то ли слезы обиды: она чуть было не поставила крест на всей своей жизни, а оказывается, все непреодолимые преграды, пропасти и китайские стены были только у нее в голове?!
— А вы знакомы с нашей дочерью, мистер Лукас? Позвольте представить: Кэндис Лили София Барлоу, — с гордостью провозгласил мистер Барлоу. Ему всегда доставляло несказанное удовольствие произносить полное имя дочери.
Кэндис зажмурилась.
— Милая, тебе плохо? — обеспокоилась миссис Барлоу.
— Нет, мама, мне очень хорошо. Ты даже не представляешь насколько, — прошептала Кэндис.
— Брэндон Лукас. Несказанно рад встрече. — Брэндон склонился над ее рукой в галантном жесте.
Это был самый сводящий с ума поцелуй руки в ее жизни. Честно. Кэндис растаяла, исчезла и возродилась к жизни. И когда она наконец встретилась взглядом с Брэндоном, она прочла в них то же безграничное счастье, которое наполняло в это мгновение ее сердце. Счастье — и трепетную нежность, и пылкое желание, и веселый кураж, и желание бесноваться и творить сумасбродства, и заботу, и так много вопросов, на которые не нужны ответы, и ответов, которые явились сами по себе.
Она увидела Любовь.
Родители Кэндис были в шоке. Надо сказать, это был приятный шок. Не каждый день к любимой дочери беззастенчиво сватается какой-то фотограф. И все-таки еще реже бывает так, что фотограф этот оказывается наследником одной из богатейших особ в городе.
Кэндис и Брэндон поженились спустя три месяца после знаменательной встречи на скачках.
Глория и Майк на свадьбе присутствовали, но со своей решили повременить. Глория сказала, что ей подольше хочется походить в невестах, потому как в женах она еще успеет.
Глория узнала о родителях Брэндона и Майка на пару дней раньше, чем Кэндис. Что интересно, ей об этом сообщил родной отец. Она хотела рассказать Кэндис во время уик-энда в Майами. Не получилось.
Кэндис была Абсолютно Счастливой Женщиной — а также Художницей, Женой... и будущей Матерью. Она свято верила, что через девять месяцев после первой брачной ночи на свет появится прекрасное существо, похожее на нее и на Брэндона одновременно. Ну, может быть, чуть попозже... Во всяком случае, они с Брэндоном вплотную приступили к реализации этого проекта.
— Любимый...
— Да, милая?
Они лежали, обнявшись, и наслаждались прохладой шелковых простыней. Над Пунта Кана висела теплая, напоенная запахами цветов и моря ночь. Сквозь распахнутые окна доносился шум прибоя. Отель стоял на берегу.
— Слышишь? Совсем не так, как в наш первый день... на диком пляже.
— Да. Тогда это было буйство стихии. А теперь — гармония.
— Скажи, а если бы мы не встретились тогда, на скачках? Неужели ты...
— Нет. Мы бы встретились, уж поверь мне. — Брэндон засмеялся. — Знаешь, не хотел тебе рассказывать, но я еще за неделю до того знал, когда и как буду просить твоей руки.
— Знал?! — Кэндис едва не выпрыгнула из постели от возмущения. — А... а... а что ты делал еще неделю? Перед этим?
— Разыскивал тебя. Узнавал о тебе. Готовил тебе свадебный подарок.
— Кольцо можно выбрать за два часа. — Кэндис рассерженно прищурилась.
— Угу. А дом?
— Ну... — Кэндис задумалась, потом до нее дошло. — Что?!
— Дом. На озере Эри. Ты говорила, что мечтаешь о тихом доме у озера. У меня были кое-какие сбережения, сама понимаешь, и я решил, что это будет достойный подарок, чтобы замять нашу... маленькую ссору. После медового месяца мы летим в Кливленд. Есть дела, которые требуют твоей руки. Во-первых, нужно развесить — и расставить! — твои портреты. Во-вторых, подготовить тебе мастерскую...
Кэндис не дала ему договорить.
Надо же, а ведь еще пять минут назад она думала, что большего счастья не бывает!
И пусть Брэндон — циничный, загадочный, себе на уме, саркастичный, сорвиголова и бог знает какой еще... Он исполняет ее мечты. И во всем мире ей нужен только он. Любимый.
