Хельга Нортон - Прыжок в бездну
Вместе с ним она вышла из машины, подошла к телефону и набрала номер.
— Слушаю.
— Шейла? Это ты? — спросила она с сомнением.
— Чандра? Я вся внимание. Как вы там?
— Мы… в порядке. Он сейчас говорит по другому телефону.
— Как все прошло?
— Все о’кей. Так, во всяком случае, говорит Линк.
— Ты в чем-то не уверена. Что случилось?
— Я… Линк сделал все, что задумал.
— Замечательно. Но… что-то не так?
— Мне пришлось протаранить машиной окно. Но машина была не твоя, — поспешила она добавить, но Шейла в ответ только засмеялась.
— Ты протаранила? Зачем?
— У Дэниела был пистолет…
Шейла перестала смеяться и дослушала рассказ Чандры до конца, пересказывая ее слова Кону, который находился рядом. Когда Чандра закончила, в трубке воцарилось молчание.
— Спасибо, — наконец произнесла Шейла. — Спасибо за брата.
Чандра не знала, что сказать.
— Я заканчиваю. Кон хочет позвонить. Ему нравится будить шефа среди ночи. Тебе что-нибудь еще нужно? Когда вы собираетесь вернуться?
— Линк говорит, что машина повреждена, но на ходу. Я разбила фары, помяла крылья.
Шейла вновь добродушно засмеялась.
— Не волнуйся. Скажи брату, что я люблю его, и мы ждем вас.
Чандра повесила трубку, посмотрела на Линка, который продолжал с кем-то говорить. Подошла к машине и взглянула на повреждения. Теперь они не показались ей такими ужасными.
Казалось, прошла целая вечность, пока Линк не повесил трубку. Он подошел к ней и с шумом втянул в себя воздух.
— Думаю, что его удастся задержать. Я познакомил одного парня из службы безопасности с магнитофонной записью. Он сказал, что этого вполне достаточно, чтобы…
Линк замолчал и внимательно посмотрел на нее.
— Достаточно, чтобы задержать его?
— Да, — ответил Линк. — Они попытаются немедленно его арестовать. Вопрос в том, смогут ли они сделать это достаточно быстро. Я думаю, что он поторопится как можно скорее ликвидировать все и смыться.
— А что если он опередит их? — спросила она, испугавшись собственного предположения.
— Будь уверена, они разыщут его. Поехали. Уже похолодало. Я сообщил им свой номер на яхте. Они обещали держать меня в курсе. Итак, отправляемся домой.
Домой. Как приятно прозвучало это слово, произнесенное Линком. Словно они направлялись в собственный дом.
По дороге Линк, казалось, ушел в собственные мысли, возможно, радовался, что все кончилось. Он только облегченно вздохнул, когда они въехали на стоянку. Машину он поставил рядом с «блайзером».
Первое, что сделал Линк, оказавшись в главной каюте, снял с подставки радиотелефон. Потом повернулся и увидел, что его спутница трясется.
— А не выпить ли нам горячего шоколада?
Чандра кивнула. Она не сказала ему, что дрожит не от холода, а по другой причине: из-за того, что ей пришлось пережить в эту ночь. И теперь, когда они вернулись, она вновь почувствовала сильный приступ тошноты.
— Прости, — сказала она, выходя на палубу и перегибаясь через борт.
Через несколько минут, когда тошнота улеглась, и желудок был пуст, она услышала, что Линк разговаривает по телефону. Она вошла в каюту в ту минуту, когда Линк заканчивал разговор:
— …Спасибо, сэр. Благодарю вас за звонок.
Он повернулся на звук ее шагов. Встретившись с ней взглядом, поднял большой палец, но Чандра не поняла его жеста. Она увидела, как он снимает рубашку и отклеивает микрофон. Она заметила, что там, где была клейкая лента, на груди остались красные пятнышки. Ей захотелось дотронуться до них, прикоснуться к ним губами. Она подняла на него глаза.
— Ребята взяли его.
— Дэниела? — прошептала она, словно они говорили о ком-то другом.
— В аэропорту Лос-Анджелеса. Уже при выходе на посадку. При нем оказалась крупная сумма, облигации на несколько сотен тысяч. В бумажнике обнаружен номер банковского счета, предположительно швейцарского. Теперь интересно, кто предъявит ему обвинение первым: федеральная биржевая служба за махинации с ценными бумагами, Ассоциация фармацевтов за фальсификацию лекарства или местные власти за убийство и покушение на убийство.
— И все кончится? Действительно кончится?
Линк заколебался, затем положил руку ей на плечо.
— Все хорошо, дорогая, — нежно произнес он, наклонив голову к ее волосам. — Все хорошо. Его посадят в клетку надолго, и никто больше не причинит тебе страданий.
Чандра зашевелилась. Линк сжал ее сильнее. Он понимал, что разрядка могла быть хуже, чем само напряжение.
— О, это было ужасно, — простонала она. — Смотреть, как ты пошел туда. Знать, что ты это делаешь ради меня.
— Успокойся, дорогая, — сказал он, поглаживая ее волосы. — Ты спасла нас обоих, помнишь?
— Но, — запнулась она. — Но я позволила тебе так поступить. Я ненавижу себя.
— Перестань, Чанни.
— Но это так. Я сидела в машине, как напуганная до смерти овца, и позволила человеку, которого люблю, сделать то, что должна была сделать сама?
— Что?
— Я должна была сделать это сама. Я должна была отомстить Дэниелу, а не ты.
Он отстранил ее от себя, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Неважно. Что ты сказала? Позволила человеку…
Она густо покраснела, и Линк понял, что только сейчас до нее дошел смысл ее слов. Она склонила голову.
— Так что же ты сказала, Чанни?
Она прикусила губу. Он увидел, как по щекам у нее побежали слезы.
— Пожалуйста, Чанни. Я… — И у него сорвался голос. Он понял, что ей потребовалась немалая смелость, чтобы так высказаться.
— Я люблю тебя, — наконец прошептала она.
— О, мой бог, русалочка! — воскликнул он. Внезапная радость охватила его. — Я тоже, тоже люблю тебя.
— Ты? Ты не можешь… полюбить меня, — горячо зашептала она. — Я не…
— Я устал слушать, что ты не достойна и тому подобное, — сказал он, снова прижимая ее к себе. — Давай лучше поговорим о том, какая ты есть. Нет, не о твоей красоте, которой я не устаю восхищаться, а о твоей храбрости, если хочешь, и о выдержке, достойной восхищения. Еще недавно ты не думала о том, что твоему характеру свойственны эти черты. Но теперь ты должна увериться в себе, Чанни.
Она тихонько всхлипнула, прижимаясь к его груди. Он почувствовал нежное, теплое прикосновение ее губ в том месте, где еще недавно находился микрофон.
У него перехватило дыхание, когда она поцеловала одно розовое пятнышко, потом другое. Она целовала его до тех пор, пока во рту у нее не оказался его сосок. Кончик языка двигался вокруг его груди. Он выгнулся, не имея возможности сопротивляться этим нежным прикосновениям. Все его тело стало словно каменным.
