Джулия Тиммон - Не размениваясь по мелочам
– Черт! – выругался он, глядя на исчезавший среди других машин желтый автомобиль со знаками службы такси. Лесли упорно от него убегала. Все равно догоню! – с отчаянной, почти остервенелой напористостью пообещал он себе.
Толпа переходила дорогу, как назло, черепашьими темпами. Зеленый горел бесконечно долго, шум города вокруг вдвое усилился, будто издеваясь. Когда через несколько минут, показавшиеся неделей, Рассел наконец остановился на автостоянке, такси, привезшего Лесли, уже и след простыл. С бешено бьющимся сердцем он вбежал в здание аэропорта, чуть не сбив попавшихся навстречу не то китайцев, не то японцев. У киосков с газетами и прочими полезными в дороге вещами Лесли не оказалось, не оказалось и в ближайшем кафе, где ожидавшие своих рейсов пассажиры задумчиво потягивали кофе. Народу было видимо-невидимо, говорили тут и там на разных языках. Разноголосый гул отдавался в затуманившемся от волнения сознании Рассела зловещим грохотом. Крутя головой, он торопливо пошел через зал.
Еще каких-нибудь несколько минут – и она упорхнет навек, звучал в мыслях нещадный шепот, который страшно хотелось, но никак не получалось унять. Не отыщешь ее в этом море людей, тогда будешь век страдать в одиночестве…
Рассел столь напряженно всматривался в лица вокруг, так боялся, что пророчества чертового внутреннего голоса сбудутся, что у него зарябило перед глазами и глухо застучало где-то в области затылка. Когда от отчаяния из груди уже рвался безмолвный крик, взгляд вдруг упал на молоденькую женщину. Невысокая, с чемоданчиком в руке и большой дорожной сумкой через плечо, она шла впереди в том же направлении, стараясь никого не толкнуть и не задеть вещами.
– Лесли! – оглушительно громко выпалил Рассел. – Лесли, подожди! – Он ринулся за ней, пугая людей вокруг.
Высокая худощавая женщина отпрыгнула в сторону, крепко держа за ручки детей.
– Только взгляните, что делается!
Бизнесмен в добротном костюме и с газетами под мышкой осуждающе покачал головой. Рассел не видел никого, кроме Лесли.
Она на миг приостановилась, но даже не повернула головы и продолжила путь – более стремительно, как будто испугавшись. Рассел догнал ее и схватил за руку.
– Лесли, умоляю!.. Хотя бы выслушай меня!
Он заглянул ей в глаза и ужаснулся. В них не было ни всегдашнего блеска, ни задора, ни ожидания чудес. Отражались лишь страдание и боль, и, казалось, за время, пока они не виделись, его милая чудная Лесли повзрослела на несколько лет.
– Не надо, Рассел… – произнесла она глухим голосом. – У меня самолет… Я договорилась с мамой.
– С мамой? – Рассел, ничего не понимая, покачал головой. Мысли путались, в обилии чувств было уже не разобраться. Но он твердо знал одно: нельзя разжимать пальцы, нельзя отпускать ее, какие бы она ни привела доводы.
– Моя мама в Австрии. По работе. Я еду к ней, – короткими предложениями, стараясь не смотреть на Рассела, объяснила она.
– У нее неприятности? Нужна помощь? – хмуря брови, спросил он.
Лесли покачала головой и горько усмехнулась.
– Помощь нужна мне. Точнее, новые впечатления, – прибавила она более весело, в неудачной попытке казаться более стойкой.
Рассел, подумав о том, что причина ее горя в нем, не смог совладать с собой и крепко прижал ее к груди. Лесли на миг замерла, уткнувшись лбом ему в шею, но вдруг вся напряглась и вырвалась из его объятий.
– Оставь меня! Я не могу этого выносить, понимаешь? Слишком уж тяжело…
– Что тяжело, глупенькая? – убаюкивающе-нежным голосом произнес Рассел.
– Прошу тебя, не надо! – Лесли вскинула руки, потрясла ими в воздухе, беспомощно схватилась за голову, и ее глаза вдруг наполнились слезами, а губы дрогнули.
До Рассела вдруг дошло, что если действовать порывисто, повинуясь неразберихе чувств, то только все испортишь, что надо тотчас же стать самим собой. Мужчиной. Решительным, спокойным и твердым.
Темнокожему семейству – родителям и четверым детям в кричаще-яркой одежде – пришлось сделать крюк, чтобы обойти их. Отец возмущенно взглянул на Рассела: чего встали на пути? Ведь мешаете другим, неужели не ясно?
Рассел, никого не замечая, серьезно и продолжительно посмотрел Лесли в глаза.
– Все совсем не так, как ты думаешь, – сказал он возможно более ровным и внушительным голосом. – Выслушай меня, это крайне важно.
Лесли долго на него смотрела, очевидно не зная, как быть. Но в конце концов, загипнотизированная его уверенностью, медленно кивнула.
– Отойдем в сторону, – предложил Рассел. – Вот сюда.
Они приблизились к автомату с напитками, и Рассел купил стаканчик кофе.
– Выпей, быстрее успокоишься.
Лесли послушно опустила на пол чемодан и сумку, взяла стакан и, шмыгнув носом, сделала большой глоток.
– Замечательно! – Рассел насилу подавил в себе желание провести рукой по ее голове. Сейчас ей нужны были не ласки, а объяснения. Дабы ее чуткое сердце не заподозрило подвоха, он решил рассказать все без утайки, даже про то, как отнес Йоланду в комнату, и про ее признания.
Лесли слушала молча, но ее глаза все больше оживали. Между бровями то и дело появлялись складочки, губы то плотнее сжимались, то забавно наморщивались. Лишь закончив свой рассказ, Рассел осторожно взял ее за руку.
– Я два дня как угорелый носился по городу, искал тебя везде, где только ты могла быть, – пробормотал он, с любованием рассматривая ее пальцы. – Патриция своим укоризненным взглядом чуть не прожгла во мне дыру. Марта попросила оставить тебя в покое и бросила трубку.
– Я сказала ей, что у тебя жена… – несмелым полушепотом произнесла Лесли, глядя в стаканчик, из которого не выпила больше ни глотка.
– Я разведен, Лесли! – воскликнул Рассел, вновь давая волю чувствам. Главное было сказано, оставалось лишь молиться, что Лесли его примет. – Разведен совершенно официально и, знаешь, после вчерашнего происшествия понял, что свободен от Йоланды полностью. – Он прижал руку к груди. – Сердцем. В нем теперь совсем другие чувства. И они гораздо более яркие, волнующие, дарят столько надежд… Я и не думал, что такое бывает. – Он усмехнулся, немного стыдясь своей горячности. – Все эти чувства к тебе, Лесли…
Лесли казалось, что у нее вот-вот подогнутся ноги и она упадет, столь неожиданным было появление Рассела, столь поразили и обескуражили объяснения, прозвучавшие невероятно и вместе с тем очень правдиво. Она смотрела в его серьезные честные глаза и безумно хотела ему верить, но сердце еще жгла горечь страдания, а при воспоминании о вчерашнем утре по спине снова и снова пробегал морозец. С той роковой минуты прошла словно целая жизнь.
Рассел сжал ее руку и взволнованно сглотнул.
