Леона Шелл - Код соблазна
Касси вошла в кабинет доктора Саммер без стука и положила перед ней на стол заявление. У нее не было сил ничего объяснять.
Вивиан пробежала глазами первые строки и подняла изумленный взгляд.
— Вот это да! Ты действительно имеешь это в виду?
Касси кивнула, сжав зубы. Ей хотелось плакать. Только бы Вивиан не заставляла ее ничего говорить!
Но это была напрасная надежда.
— Ничего глупее ты придумать не могла! — Вивиан гневно стукнула ладонью по столу. — Кто тебя надоумил?
— Я сама, — твердо ответила Касси.
— Тогда забудь о заявлении. С деканатом у тебя проблем не будет. Это я тебе обещаю. Уорринг у тебя никогда не вел лекций, да ты и не просто аспирантка, а преподаватель. Данное правило нужно для того, чтобы помешать профессорам соблазнять невинных первокурсниц. Это не твой случай, не так ли?
— Дело не в том.
— А в чем же? — Вивиан не отрывала от Касси пытливого взгляда. — Что побудило тебя, одного из лучших сотрудников кафедры, все бросить именно в тот день, когда комиссия утвердила тему твоей диссертации? Ведь ее утвердили, Кассандра! Поздравляю тебя.
— Спасибо, но я приняла решение. — Касси была непоколебима. — Возможно, я буду работать над этой темой в каком-нибудь другом университете. Например, в Сиднее. Но из Эрлбери я уезжаю.
— Мой тебе ответ: нет!
Вивиан взяла со стола заявление, еще раз пробежала текст глазами и вдруг разорвала лист надвое. Затем еще раз пополам. И еще раз. А обрывки бросила в корзину.
Касси смотрела на нее широко открытыми глазами, не в силах поверить в происходящее.
— Никуда ты не уезжаешь. — Вивиан торжествующе улыбнулась. — По крайней мере, до завтра. Если ты не передумаешь, то принесешь мне следующее заявление, и я его подпишу… Наверное. А сейчас иди домой и успокойся. Сейчас ты не в том состоянии, чтобы принимать решения.
Касси поднялась как во сне. Она действительно очень устала, бессонная ночь измотала ее, о чем свидетельствовали темные тени под глазами.
— Кстати, почему ты не отвечала на мои звонки? — в спину ей спросила Вивиан. — Я звонила тебе все воскресенье напролет.
Касси вспомнила, что телефон действительно звонил раз десять, но у нее просто не было сил подняться и взять трубку. Интуиция подсказывала ей, что это не Берт… А больше ни с кем она разговаривать не хотела. Точнее, не могла.
— Что-то вы все словно с цепи сорвались, — продолжала Вивиан задумчиво, когда Касси уже взялась за ручку двери. — Бертрам Уорринг тоже подал сегодня заявление об уходе. И кажется, его приняли. Неужели вас настолько запугала мисс Розуолл, что вы решили бежать, не дожидаясь, когда вас прогонят?
Касси повернулась, не веря своим ушам.
— Что?! Берт… решил уволиться?
— Да, он успел это сделать прежде тебя, — подтвердила Вивиан. — Это не мой факультет, поэтому я не знаю подробностей. Но можешь зайти сейчас на кафедру социологии и узнать.
Через несколько минут Касси вышла из дверей гуманитарного корпуса, вся кипя от негодования. На кафедре социологии ей сказали, что мистер Уорринг подал заявление об увольнении еще с раннего утра и декан уже подписал его.
Ну уж нет! Она не даст Берту так поступить. Из соображений дурацкой гордости этот человек решил поставить крест на своей карьере. Она может уехать в другой город и работать там над той же самой темой, но Берт не имеет такой возможности. Он привязан к Эрлбери — здесь его дом, его лошади, в конце концов, он только что привез сюда свою сестру. Значит, уходя из университета, он уходит из науки вообще. А ведь преподавательская работа очень важна для Берта. Никто не знал этого лучше Касси, с которой за четыре года он провел немало вечеров, обсуждая университетские дела. Берт всегда говорил, что конный спорт дает ему деньги, а работа преподавателя самоуважение, осознание собственной значимости. И этим он хочет пожертвовать… Но ради чего?
Уж никак не ради нее, Кассандры Росс. Ведь она ему глубоко безразлична.
Но Берт не безразличен ей! И она не должна позволить ему совершить самую большую ошибку в жизни.
Касси замахала рукой, останавливая такси, и назвала водителю адрес конюшни Берта. Она почему-то была уверена, что найдет его там. Не дома, а именно там.
Подав заявление об уходе, Берт сразу же отправился на конюшню. Это было единственное место, где он мог отвлечься от одолевающих его мыслей. Сначала он оседлал Парада и отправился в манеж — брать препятствия. Дикая скачка и прыжки успокоили Берта, и позднее, когда он ставил жеребца в денник, руки его уже не дрожали.
Парад был весь в мыле после быстрой езды, и Берт принес ведро и щетки, чтобы помыть его. Он работал, стараясь думать только о том, что делают его руки. Но, на его беду, все в конюшне напоминало о Касси. О том, как она стояла в этом самом деннике и целовала Парада в горбоносую морду. В воздухе витал слабый аромат земляники. Аромат Касси, не выветрившийся с того раза…
Берт закончил мыть жеребца, хлопнул его по лоснящемуся боку и повернулся к выходу. Запах земляники — вот наваждение! — стал как будто сильнее. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от него, — и увидел… Кассандру Росс.
Она стояла совсем близко. Щеки ее горели от гнева, грудь яростно вздымалась. От неожиданности Берт выронил ведро. Из него с грохотом вывалились щетки и скребки.
Берта от Касси отделяла лишь сетчатая стена денника. С бешено колотящимся сердцем он открыл дверь, шагнув навстречу молодой женщине. Нужно было что-то сказать. Но что?
И приветствие, ставшее почти ритуальным за четыре года их знакомства, сорвалось с его губ помимо воли:
— Привет, солнышко.
— Не смей меня так называть, Бертрам Уорринг! — В зеленых глазах Касси пылало бешенство. — Знаешь, что ты сейчас сделаешь? Поедешь в университет и заберешь свое проклятое заявление! Ты сделаешь это сам и сию минуту. Иначе я своими руками тебя туда оттащу.
Голос молодой женщины дрожал от гнева. Никогда еще Берт не видел ее такой и подивился, насколько же она прекрасна! Глаза Касси сверкали, как у валькирии.
Берт машинально вытер ладони о джинсы. Более неподобающего вида для разговора в деканате трудно было представить. В одежде, насквозь пропахшей конюшней, самое время идти и обсуждать с администрацией что бы то ни было!
— Нет, Касси. — Он скрестил руки на груди, принимая оборонительную позицию с одной целью, — не поддаться ее чарам. Потому что больше всего ему хотелось схватить ее, гневную, в объятия и запечатать ей рот поцелуем. — Нет, я никуда не пойду. Это вопрос решенный. Кроме того, мое заявление уже принято.
— Ты просто ищешь повода.
