Пола Льюис - Рыжее солнышко
Конечно, он ушел, подумала Джесси. Он, наверное, никогда и не был здесь. Ее воображение сыграло с ней какую-то злую шутку. Кажется, от этого удара по голове сломалась ее «думающая» кнопка, потому что память говорила ей, что Сидни нашел ее и поднял на руки, говоря ей восхитительные слова о своей любви и о том, что теперь они всегда будут вместе. Ее рассудок хотел, чтобы она поверила, будто бы Сидни сидел на этом стуле и говорил, что любит ее. Ну да, это такая же правда, как и то, что медсестра, находящаяся в больничной палате, — ее тетушка Полли, которая умерла пятнадцать лет назад.
Джесси медленно встала. Чувствуя себя восьмидесятилетней старухой, она пошла в ванную, а затем прошаркала обратно в палату и стала рассматривать карточки на букетах.
Чарльз. Роб. Джо. Том. Эд. Анджела. Берт. Гости, приезжавшие в это лето на ранчо. Ее коллеги по школе в Верноне. Служащие Анпетью Лодж. Даже Джек прислал ей цветы.
Сколько любви вокруг! Но Джесси чувствовала себя разочарованной и неудовлетворенной — сейчас она нуждалась в любви только одного человека.
— Ты вернешься в постель сию же минуту или будешь иметь дело со мной.
Джесси медленно повернулась.
Сидни стоял в дверном проеме, на этот раз без шляпы, его черные волнистые волосы блестели. Он выглядел таким восхитительно возбуждающим. Он был небрит, и Джесси вспомнила, как его усы покалывали ее кожу. Она улыбнулась, заметив, что он был одет в белый халат врача.
— Сидни…
— Марш в постель!
— Почему ты одет…
— Сейчас же!
Джесси скользнула под одеяло.
— Итак, теперь ты собираешься стать хирургом?
Сидни быстро взглянул на свой халат, как будто его рассердило то, что это привлекло ее внимание.
— Одна медсестра дала мне его. Думаю, она пыталась тем самым намекнуть, что мне пора бы переодеться — я не слишком хорошо пахну.
— Сколько времени ты здесь?
— Три дня. — Он отодвинулся от кровати.
— Ты пахнешь восхитительно, — неожиданно вырвалось у нее. Джесси почувствовала, что румянец разливается по ее щекам. — Почему? Почему ты здесь?
— Потому что я благородный человек, — криво усмехнулся Сидни. Он опустился на край кровати и взял ее руки в свои.
Благородный? Она надеялась услышать отнюдь не этот ответ. Его сильные руки крепко сжимали ее ладони.
— Какие прекрасные цветы, — сказала Джесси, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость. Она не знала, что ей следует говорить или делать. Только в одном она была уверена: она не отпустит этого мужчину, пока он сам не оттолкнет ее.
— Да, — сказал он, глядя на нее.
Джесси залилась ярким румянцем.
— Представь себе, даже Эд потратил свои с трудом заработанные деньги, чтобы купить для меня цветы. Четыре недели назад он бы не сделал этого.
— Я сказал ему, что если он захочет, то может остаться на ранчо до конца лета, несмотря на то, что гостей там больше не будет. Ты знала об этом?
— Нет, я не знала.
— А знаешь, что он ответил?
Джесси покачала головой.
— Что?
— Он говорит, что соскучился по маме, сказал, что смерть отца заставила его бояться быть любимым и любить самому. Он хотел, чтобы все его ненавидели, а не любили, и думал, что так ему будет легче.
— О, Сидни!
— Кое-чему он научил и меня. Знаешь, я тоже хотел выбрать легкий путь. Всю свою жизнь я был одинок. Мой отец умер, когда я был подростком. Может быть, именно тогда я принял такое же решение, как и Эд. Одиноким быть легче. Любовь приносит боль. Но любовь — коварная штука. Невозможно угадать, когда она тебя поймает в свои сети. Ее нельзя приручить или проконтролировать. Любовь непредсказуема.
— Ты прав, — печально кивая головой, согласилась с ним Джесси. — Ты абсолютно прав.
— Я никогда прежде не задумывался, почему некоторые связи между людьми продолжаются долго, а некоторые — сразу рвутся. Не думаю, что кому-нибудь удавалось разгадать причину этого. Я имею в виду, что много раз слышал, как люди говорили о какой-нибудь паре: «Они никогда не сойдутся — они слишком разные», — и ошибались.
— Это правда, — согласилась Джесси, — а иногда люди, казалось, идеально подходят друг другу, но не сходятся.
— Джесси, я не думаю, что мы идеально подходим друг другу. Ты — городская девушка, а я — сельский парень. Ты относишься к жизни слишком беспечно, я же — слишком серьезно.
— Я никогда и не утверждала, что идеально подхожу тебе, — негодующе прошипела Джесси.
— Тебе все время нравится спорить, а я — очень миролюбивый человек.
— Я не люблю спорить! — Она выдернула свою руку.
— Ты любишь шум и действия, а я — покой и тишину.
— Единственное действие, которое я сейчас хочу совершить, — это стукнуть вазой для цветов по твоей глупой голове.
— И кроме того, ты для меня слишком низенькая.
— Для тебя? Да ты просто издеваешься!
— Я всегда был очень осторожен с красноголовыми. Слишком уж они вспыльчивые и горячие, — спокойно проговорил Сидни, отодвигая вазу с цветами подальше от нее.
Джесси скрестила руки на груди и свирепо уставилась на него.
— Но ничто на свете не остановит меня, — тихо произнес он. — Ничто не остановит моей любви к тебе. Эта любовь полностью поглотила меня.
Джесси раскрыла рот от удивления.
— Мой разум твердит мне: «Эта девушка не для тебя. Она импульсивная, неугомонная, возмутительная». А мое сердце говорит: «Может быть, это как раз то, что тебе нужно, тебе — рассудительному, степенному старому ослу». Джесси, я не хочу, чтобы моя жизнь вернулась в прежнее русло. Ты разрисовала ее яркими красками, когда все вокруг было серым и мрачным. Ты принесла свет в мой мир, долгое время находившийся во мраке. Я никогда не делал более безумной вещи, но… Джесси Хуберт, ты будешь моей женой?
— Не знаю, Сидни, — пролепетала Джесси, с явным обожанием изучая черты его лица. — Ты ужасно высок для меня. У тебя недоразвито чувство юмора, а твоя жажда риска нуждается в серьезной доработке.
— Джесси, только скажи «да» или «нет», — мрачно сказал Сидни.
— Не заносись. Ты вообще живешь в глуши.
— Джесси!
— Ты никогда больше не сможешь назвать меня зеленоглазым чудовищем, если, конечно…
— Я сейчас же возьму тебя за горло вот этими руками, — сухо сказал он, — и начну сжимать, покаты не ответишь мне. И я уберу руки только в том случае, если это будет тот ответ, который я хочу услышать.
— Сидни, хотя мы с тобой абсолютно разные люди, и я знала это с самого начала, я люблю тебя. — Джесси уже не дразнила его. — Я люблю тебя без причины и без каких-либо задних мыслей. Я люблю тебя всем сердцем и всей душой.
