Лорин Чандлер - Помолвка с мечтой
Улыбка исчезла с лица Адама. Он механически взял мешочек, пальцы его гладили мягкий материал, касались кольца внутри.
— Да, тебе это не нравилось.
Аннабелл покачала головой.
— Помолвка — слишком серьезное событие, чтобы относиться к ней так легкомысленно. Это контракт между двумя людьми. Это надежда на будущее. Ты же знаешь, я очень серьезно отношусь к будущему.
В другое время Адам рассмеялся бы над ее сдержанностью при толковании своих чувств. Сегодня он не мог даже кивнуть. Он вовсе не хотел получить обратно это проклятое кольцо. И не хотел слушать то, что она ему говорила.
— Аннабелл, я много думал, и я…
— Я тоже много думала. Обо всем, но особенно — о прошлой ночи. И я хочу, чтобы ты знал: я искренне рада, что ты вовремя остановился.
Адам сжал кулаки. Он определенно не хотел слышать это.
— Белл…
— Двоим, не следует заниматься любовью, если они не честны друг перед другом. По меньшей мере. Поэтому было бы неправильно, если бы ты и я… той ночью…
Ревность и боль, словно нож резанули Адама. Прежде чем он осознал, что делает, Адам потянулся к Аннабелл и поставил ее на ноги.
— Заниматься любовью со мною было бы ошибкой, но это было нормально со Стивеном? — прорычал он. — Нет, я не согласен. Говори, что хочешь, но только не то, что мы не должны заниматься любовью. Да, я остановился той ночью, и это был второй глупейший поступок в моей жизни.
На этот раз Адам не спрашивал словом или взглядом, хотела ли Аннабелл, чтобы он поцеловал ее. Он просто сделал это — притянул ее к себе и крепко прижался ртом к ее рту. Адам целовал ее, пока не осталось никакого сомнения, что дальше самым верным было бы заняться любовью.
Аннабелл приникла к нему и охотно отвечала на его поцелуи. Когда им двоим, уже не хватало воздуха, у нее закружилась голова, и она чуть отодвинулась от Адама, спросив слабым голосом:
— А какой был первый?
— Что? — Адам тоже был немного не в себе.
— Ты сказал, что ты остановился той ночью и это был второй глупейший поступок в твоей жизни. А какой был первый?
— А! — Он покачал головой, и она ощутила его теплое дыхание у себя на виске. — То, что я остановился в первый раз.
Они внимательно посмотрели в глаза друг другу. Аннабелл медленно кивнула.
Адам коснулся ртом уголка ее губ. Она повернула голову, чтобы встретить его поцелуй, но Адам понимал, что сейчас нужно, прежде всего высказаться, поэтому он отстранил ее от себя и подвинул к качелям.
— Давай присядем. — Его тело так безумно рвалось к ней, что он не был уверен, что сможет стоять прямо.
Когда они сели рядом, Адам взглянул на бархатный мешочек, который держал в руке.
— Сегодня я приводил в порядок мой катер. Готовил его.
Аннабелл подавила дрожь дурного предчувствия. Именно об этом она и пришла поговорить. Если была какая-то надежда на то, что у них есть будущее, она должна дать ему понять, что не видит никакой беды в том, что он хочет прожить каждую минуту своей жизни в полную силу.
— Ты готовишь его к отплытию? — спросила она, заставляя себя улыбнуться.
— Нет. Я намерен продать его.
— Продать? — Если бы голова Аннабелл была наполнена работающими механизмами, каждый из них в этот момент с визгом бы остановился.
Адам взял ее руку и положил себе на бедро.
— Продать, — повторил он. — Белл, я хочу любить тебя. Я собираюсь любить тебя, если ты позволишь. Но не одну ночь. Когда мы будем вместе, это будет началом чего-то, а не концом. — Свободной рукой он полез в мешочек и достал кольцо. — Я разговаривал с директором Аквариума, где демонстрировался мой видеофильм. Я хочу еще поработать на них, и они согласны. Если мы утрясем детали, я собираюсь там работать на полной ставке — как их директор по общему обучению.
Аннабелл повторила наименование его должности взволнованным шепотом.
Адам пожал плечами. И насмешливо улыбнулся:
— Или кем-либо еще. Неважно, как я буду именоваться. Они дадут мне маленькое судно. Я буду совершать одно-два коротких путешествия в год, и все. Это будет здесь, неподалеку.
Аннабелл в изумлении смотрела на него. Он тоже взглянул на нее, ожидая реакции с ее стороны. Аннабелл молчала.
— Почему? Ты хочешь спросить — почему? — подсказал он ей.
Он почувствовал, как ее рука вздрогнула под его рукой, когда она спросила:
— Почему?
Он поднял ее руку и стал надевать на палец кольцо.
— Потому, что я хочу, чтобы ты носила вот это. Не ради обмана, но в ознаменование контракта. Хочу, чтобы ты носила кольцо, как моя жена. Сейчас и всегда. — (Задохнувшись от изумления и благоговейного трепета, Аннабелл не могла сказать ни слова в ответ.) — Я много путешествовал по свету, — продолжал Адам, не сводя с нее глаз. — Я был там, где мне хотелось побывать, и сделал то, что намеревался. Но знаешь, что мне больше всего нравилось в моих путешествиях? Постоянно думать о том, что когда-нибудь я вновь увижу тебя. Вот в эти минуты я был по-настоящему счастлив.
Аннабелл боялась поверить собственным ушам. Адам оставался. Ради нее. А она даже не сказала ему…
— Какое-то время я думал, что это хорошо, что ты будешь со Стивензом, — поделился он, качая головой по поводу собственной глупости. — Я говорил себе, что никогда не мог бы стать человеком, который тебе нужен. Сейчас я понимаю, что ошибался. Мне кажется, что я как раз тот человек, который тебе нужен. Для меня нет ничего дороже лучшего друга. А это ты, Белл. Я люблю тебя.
Аннабелл поцеловала Адама Гарретта со страстью, которая все эти годы копилась у нее в груди. Они оба задыхались, когда их поцелуй закончился.
— Мне хотелось бы, чтобы ты узнал кое-что, прежде чем я дам тебе ответ.
— Так это не было ответом?
Она отрицательно покачала головой.
— Прежде ты должен услышать то, что я хочу сказать.
На его лбу появилась морщинка. Аннабелл протянула руку и любовно разгладила ее.
— Я солгала тебе той ночью на взморье, когда сказала, что не возражаю, если то, что происходит между нами, будет временным.
— Я знаю. Это не для тебя.
Она скользнула пальцами от его лба к губам, заставляя его замолчать.
— Дело не в моей личности, а в том, что я чувствую. Если я отдаю тебе мое тело, то с ним — и мое сердце. Я хочу, чтобы ты знал это. — Аннабелл посмотрела на него очень серьезно. — Я слишком люблю тебя…
В глазах Адама появилось веселье.
— Я ценю это, Белл.
— И если мы поженимся, — продолжала она, — я не буду сдерживать себя. Я буду глупо сентиментальной и, возможно, стану повторять, что люблю тебя и что ты нужен мне, двадцать раз на дню. Даже пятьдесят, если мне этого захочется.
