Кристина Роуз - Сахар и перец
«Ты имеешь в виду девочек, о которых собиралась справиться пару часов назад?»
Алекс застонала. Она схватила телефон и набрала номер. Трубку сняла Дарси.
— Это ты, Дарси?
— Да. — Тут она отвернулась от телефона и крикнула: — Шеннон, это она. Возьми параллельную трубку.
Алекс услышала щелчок снятой второй трубки, и сразу же раздался голос Шеннон:
— Ну, расскажи нам все-все.
— Вы определили дату? — вклинилась Дарси.
А потом они обе затараторили так быстро, что невозможно было понять, кто что говорил.
— Мы же знали, что все получится.
— Ведь говорили же тебе, какой он замечательный, а?
— Мы уже нашли платья в универмаге…
— …для свадьбы. Розовое для меня и зеленое для Дарси. Они просто чудо…
— …и даже не очень дорогие.
— Разве не здорово, как мы придумали свести вас вместе? Роб был…
— …так взволнован, что наконец увидит тебя после всех этих попыток, когда ты отказывала. Мы добавили…
— …целую кучу всякой всячины в слив, только чтобы потребовалось больше времени на ремонт. И были совершенно уверены…
— …что это не займет много времени, потому что он любит нас так сильно.
Они говорили и говорили, возбужденные, счастливые.
— Откуда вы взяли, что он так сильно любит нас всех? — спросила она, прорываясь в разговор.
— Потому что он всегда там, где он нам нужен.
— И он сам говорил нам об этом. — Голос Шеннон звучал торжествующе. Алекс почти видела, как их головы одновременно кивают в тишине, последовавшей за их решительным ответом.
— Роб не стал бы говорить так, если бы это не было правдой, — объяснила Дарси. А потом они снова затараторили о своих планах, идеях и рассказах Роба.
— Увидимся завтра утром, — в конце концов вымученно произнесла Алекс.
С трудом поднявшись по лестнице, вошла в спальню. Постель была раскрыта и смята. Ее одежда лежала в куче на полу. Скользнула под простыню, прижала к себе подушку Роба. Подушка была влажной — его волосы были мокрыми. Наволочка хранила запах его кожи. Вдохнув, уткнулась сильнее в подушку.
Не то же самое, а?
Она вдохнула снова.
Как близнецы могут быть так уверены?
Они сказали, что он всегда был рядом, когда был им нужен.
Да, был. Он остался с Дарси, когда она заболела, и водил их на банкет отцов и дочерей. Девочки привыкли рассказывать ему о многом, даже о личном. Они постоянно нуждались в нем.
И он был здесь не только из-за близнецов.
Алекс подумала о том, что он ремонтировал дом только потому, что хотел помочь ей. О том, что даже сегодня он не умчался сразу, потому что чувствовал ответственность за беспорядок, который устроил с раковиной.
«А как насчет того, что ему пришлось справляться со своим влечением к тебе?»
«Что ты хочешь сказать?»
«Ты привлекала его очень давно».
Алекс вспомнила. Она так сильно отталкивала свои собственные чувства, что не заметила его чувств. Но сейчас, зная эту его сторону, она понимала, что он заботился о ней долгое время. Вспомнила, как темнели его глаза, как становился хриплым голос, и поняла, каким взглядом порой смотрел он на нее. А последние недели очень часто.
Роб был человеком сильных страстей, но он терпеливо ждал своего часа. И он был нежен. Невероятно нежен и терпелив.
Алекс свернулась калачиком, обнимая подушку. Вспомнила, что чувствовала, когда он принес ее в эту постель в первый раз. Страх. Она так боялась, что едва могла говорить. И в то же время была уверена, что Роб не позволит ничего, что может ранить ее, чувствовала себя с ним в безопасности. И только тогда она поняла, что влюблена. Так сильно, что могла сделать все, что сделает их ближе.
«Все что угодно, кроме того, чтобы поверить, что он любит тебя».
Он ведь никогда раньше не говорил, что любит ее.
А когда он наконец сказал это, то сказал не просто так. Он говорил о браке, обязательствах и о семье тоже.
Алекс сжимала подушку так долго и сильно, что ее руки заболели.
«Что ж, пришло время, когда ты поползешь к нему на коленях?»
Телефон в машине звонил и звонил. Вздрогнув, Роб уронил кусок наживки в свою чашку с кофе, стряхнул озерную воду с рук и потянулся за телефоном.
— Послушай, Джо…
Громкий звук поцелуя донесся до его уха.
— Я люблю тебя, Роб, А Шеннон и Дарси уже выбрали себе платья подружек невесты для свадьбы.
— Алекс, где ты?
— Дома.
— Не двигайся.
Роб выскочил из раскачивающейся у причала маленькой лодки, заполненной принадлежностями для рыбалки. Ему удалось закрыть дверцу грузовика до того, как он ободрал соседние машины, выбираясь со стоянки. Он порадовался, что в Гранд-Бенде полицейские спят долго.
— Алекс! — крикнул он, распахивая дверь.
— Я наверху.
Он взлетел по лестнице, перескакивая через две ступеньки, но замер на пороге ее комнаты. Она лежала, взъерошенная, в постели. И было не похоже, чтобы на ней было надето что-то, кроме простыней.
Желание пронзило его с неожиданной силой. Она должна принадлежать только ему. И сейчас же.
Он стоял прислонившись спиной к дверному косяку и засунув кулаки в карманы.
— Это не только из-за секса, ты знаешь. — Слова прозвучали так же напряженно и натянуто, как он ощущал свое тело.
— Но ты же не захочешь игнорировать секс, а? — Она лениво приподнялась. Простыни упали к ее талии.
Роб закрыл глаза. Все его тело пульсировало. Он вытащил одну руку из кармана и схватился за косяк. Невзирая на шуршание, доносящееся от кровати, он продолжал держать глаза закрытыми. А потом почувствовал, как ее тело касается его — нежные руки, теплые груди и гладкие бедра. Она дотронулась до его восставшей плоти.
Только тогда он открыл глаза. Она смотрела на него, ее глаза были ясные и теплые.
— Нужно запомнить одну вещь — время для уединения выкроить трудно. Ты не должен тратить его впустую. — Она обвила ногой его ногу, потерлась о его грудь, затем сняла его руку с двери.
Роб провел рукой по ее спине. Ее кожа была горячей. Она была обнажена.
— Но, Алекс, я хочу, чтобы мы поженились. Разделили вместе жизнь. Хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя.
— И ты думаешь, мне станет известно это, если ты будешь вот так воздерживаться? — Она медленно провела рукой по внутренней стороне его бедра.
Роб застонал.
— Да, — выдохнул он.
Покачав головой, она медленно улыбнулась.
— Думаю, я бы поняла это лучше, если бы ты рассказал мне это своим телом.
— Я уже пытался сделать это, — возразил он. — Говорил тебе это всеми способами, какие знаю, но ты не хотела услышать.
Она замерла, вдруг посерьезнев.
