Лора Кроуф - Неожиданное наследство
Потом Патрик пошел в свою комнату, чтобы немного отдохнуть, а Сибил, Ник и Николь отправились в библиотеку расставлять книги.
Николь выбрала подходящий момент и сказала Сибил:
– Ты знаешь, Ник сделал мне предложение.
– Правда? Вот это да! Я очень рада за вас! – воскликнула Сибил.
– Ты думаешь? Но мы ведь так мало с ним знакомы. Я очень его люблю, но боюсь сделать ошибку. После Роберта я уже ни в чем не уверена.
– Ну что ты. Разве можно сравнивать Ника и Роберта. Ник тебя любит, это сразу видно. А Роберт тебя просто использовал. Не думай о плохом. Теперь у нас все будет хорошо. Вот увидишь.
– Мне так хочется в это верить.
– Вот и верь. Теперь все зависит от нас. Как мы захотим, так и будет. Николь, детка, забудь о неприятностях. Мы сыграем вам отличную свадьбу. Ты будешь самой прекрасной невестой в мире. Можешь мне поверить, – сказала Сибил.
Николь смотрела на нее широко раскрытыми глазами из-под густой челки.
– Спасибо тебе, Сибил. Я так счастлива!
Сибил обняла девушку, почувствовав, что на ее глаза наворачиваются слезы.
В течение часа они расставляли книги, весело переговариваясь друг с другом. А потом в библиотеку пришел Патрик. Он немного поспал и сейчас выглядел гораздо лучше.
– Ну что? Ты готова? – спросил он.
– Да, конечно, – с готовностью ответила Сибил.
– Тогда пошли.
Сибил поднялась в свою комнату, чтобы переодеться, и молодые люди поехали за письмом, которое должно было раскрыть тайну неожиданного наследства.
Когда через два часа они вернулись домой, в сумочке Сибил лежал запечатанный конверт. Она не захотела читать письмо ни в участке, ни в машине. Патрик вместе с Сибил поднялся в ее комнату, и только там она вскрыла конверт и начала читать.
«Дорогая Сибил!
Раз ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Я очень перед тобой виноват, девочка. Сейчас мне трудно найти слова, чтобы все тебе объяснить. Я знал твою маму, когда тебя еще не было на свете. Я ее очень любил, но был тогда молод и глуп. Твоя мама тоже меня любила. Когда Рэчел узнала, что у нее будет ребенок, она очень обрадовалась. А я повел себя как последний трус. Я считал, что мне еще рано думать о детях. Короче, мы поссорились и она прогнала меня. Я вспылил и уехал. Как оказалось, навсегда. Вскоре до меня дошли слухи, что она вышла замуж и родила девочку. Я знал, что ты моя дочь, и через некоторое время поехал в Нью-Йорк. Мне очень хотелось на тебя посмотреть.
Рэчел согласилась встретиться со мной и привезла тебя. Ты была такая смешная и трогательная! Мне очень хотелось, чтобы ты всегда была рядом со мной, но я опоздал. Твоя мама попросила меня никогда никому не говорить, что я твой настоящий отец. Что мне оставалось делать? Сам был во всем виноват. Но я никогда не упускал тебя из вида и всегда был в курсе твоих дел.
Судьба подарила мне шанс частично искупить свою вину. Однажды в Париже я случайно встретил девочку, которая замерзала на улице. Она мне чем-то напомнила тебя. Девочка оказалась сиротой, сбежавшей от приемных родителей, издевавшихся над ней. Я привязался к ней и забрал ее с собой в Америку. Николь стала мне дочерью, но и о тебе я всегда помнил.
К сожалению, жизнь так сложилась, что на ее пути возник один проходимец. Он обманом решил заставить ее выйти за него замуж, чтобы завладеть моим состоянием. Я по своим каналам узнал, что он несколько лет состоял в банде одного торговца наркотиками, дом которого я, кстати, купил после его смерти. Но Николь было невозможно переубедить. Мне пришлось пойти на крайние меры. Я лишил девочку наследства, пребывая в полной уверенности, что ты не бросишь ее на произвол судьбы. Раньше я намеревался поделить между вами двумя свое состояние, но теперь обстоятельства изменились. Я не хочу, чтобы этот негодяй отнял у нее все. Думаю, ты сделаешь все так, как нужно. И Николь не останется без крыши над головой и без средств к существованию. Я верю в тебя, доченька.
Что ж, наверное, это все. Еще раз хочу сказать, что очень люблю тебя и Николь. Жаль, что все так получилось и мне не довелось пожить рядом с тобой, я не видел, как ты росла, как становилась красавицей. Прости меня, если сможешь. Не бросай, пожалуйста, Николь. Она очень добрая и славная. Уверен, что ты полюбишь ее.
Твой несостоявшийся отец Генри Торнвилл.
P.S. К письму прилагаю номера счетов и перечень банков, в которых хранятся деньги».
Сибил опустила письмо на колени и беспомощно посмотрела на Патрика. Он обнял ее и она, прижавшись к его груди, заплакала, давая выход горечи, накопившейся в сердце. Они долго сидели обнявшись, и Сибил пыталась объяснить, что у нее на душе. Патрик все понимал, потому что любил ее. И еще он чувствовал, что сейчас Сибил надо выговориться и выплакаться, чтобы потом, уже успокоившись, начать новую счастливую жизнь.
Уже стемнело, когда они спустились вниз. Их никто не тревожил, даже Пруденс. Ужин несколько раз подогревался, но без них Ник и Николь не стали садиться за стол.
– Что-то мне захотелось есть! – весело воскликнул Патрик.
Пруденс с тревогой посмотрела на Сибил, но, увидев, что девушка спокойна, привычно заворчала:
– Еще бы, столько времени, а они ждут чего-то. Быстро все за стол. Больше подогревать не буду.
Сибил улыбнулась и поцеловала Пруденс.
– Как хорошо, что мы все вместе. Немного позже я вам сообщу новость, которая, честно говоря, для меня стала шоком.
После ужина Сибил достала письмо и прочитала его вслух.
Пруденс всплеснула руками.
– Это надо же такому случиться! Я пришла в ваш дом, когда ты уже родилась, детка. Но помню, как твои родители спорили, надо ли тебя брать с собой на встречу с каким-то человеком. Тебе тогда только что исполнилось три годика. Твои родители никогда не ссорились, а тут мама плакала, а отец был хмурым. Она не хотела тебя с собой брать, а он говорил, что нельзя быть такой жестокой. Я тогда ничего не поняла, а сейчас все стало на свои места. Выходит, девочки, вы все равно что сестры. Хорошим человеком оказался этот Генри Торнвилл, царство ему небесное, хоть и совершил ошибку в молодости. Но нет худа без добра. Зато теперь вас двое. Всегда поможете друг другу, если надо. Человеку плохо одному.
– Ты совершенно права, Пруди, – согласилась Сибил. – Я очень рада, что нас теперь много.
Николь молча сидела за столом, едва сдерживая слезы.
– Почему же он мне не объяснил, не рассказал про Роберта Сидфорда? Я ведь ничего не могла понять, – сказала она.
– А разве тебя в тот момент остановили бы его слова? – спросил Патрик.
– Наверное, ты прав. Скорее всего, нет. Тогда Роберт казался мне самым лучшим и я никому не верила. Дядя Генри был очень мудрым, – признала Николь.
